Я с любопытством присматривалась, медленно перемещаясь в
пристройке. При должной сноровке ее легко можно было разделить на
три небольшие комнаты. Приглядевшись, я поняла, что почти так оно и
получилось. Справа от входной двери стояла лавка, а над ней в стене
торчали крюки – явно для одежды. Прямо передо мной расположилось
большое окно, около которого расположился большой стол и две лавки.
И еще одна лавка, только заметно шире и длиннее, застеленная
каким-то тюфяком, вытянулась вдоль печи, расположившейся правее.
Печь делила комнату почти пополам, но, словно ее было недостаточно,
свободный проход еще и занавешивался тканью – она сейчас оказалась
сдвинута в сторону, открывая обзор в следующую «полукомнатку».
Похоже, что сюда попадали пациенты потяжелее. Простые случаи
Софьюшка осматривала и лечила в первом помещении. Перевязывала,
давала мази или настойки, да и просто выслушивала тех, кому
необходимо было выговориться. Во «внутреннем» же отсеке все
выглядело куда серьезнее.
Еще одна лавка из гладких, хорошо сбитых досок, стояла почти
посередине. Под ней недвусмысленно прятались два ведра и деревянное
круглое корыто. На этот раз чужие воспоминания откликнулись без
особого труда – на этой лавке побывало немало народу. И крови смыто
с темных досок тоже было немало. Порезы, травмы, рваные после
встречи с хищниками раны… всего и не перечислишь. Для Софьюшки это
успело стать рутиной.
На печи лежало множество мешочков с травами, стояли склянки с
вытяжками, толчеными и резаными ингредиентами, бараньим и свиным
жиром, маслами и прочим. Рассматривая все это многообразие, я
облегченно выдохнула – гадать, что это и для чего, не пришлось.
Большая часть знаний, само собой, пришла от прежней владелицы тела,
но что-то я знала и сама. Уж тысячелистник с клевером или
календулой точно бы не перепутала. Хотя медвежья желчь, высушенные
бараньи яйца и замоченные в самогоне выпотрошенные змеи вызвали
неподдельное удивление.
Около лавки стоял небольшой стол, на котором громоздились
горшочки, ступки, ложки разных размеров, спицы и несколько
разномастных ножей. Еще одно окно, под которым стоял огромный
сундук. Заглядывать мне не требовалось – и так знала, что там
спрятано. Обрезки ткани, побольше и поменьше – для удобства
перевязок, дощечки, запасные бутылочки и баночки, глиняные,
разумеется, и еще куча разных мелочей для работы. В дальнем углу
стояла кровать – редко, но все же бывало, что пациенты Софьюшки
нуждались в круглосуточном присмотре. И еще травы…