И в этот момент в районе дверей коротко скрипнули половицы. Я
резко обернулась, успев увидеть какую-то старуху в черном платье и
выцветшей шалью на костлявых плечах. Чуть сгорбленная, худая, с
седыми волосами, забранными под темный платок, она производила
мрачное впечатление. Впрочем, его причиной была скорее не одежда, а
недовольное выражение на морщинистом лице и цепкий, неприятный
взгляд. Словно мы с Симой делали что-то неправильное.
Недопустимое.
А через секунду в дверном проеме уже никого не было.
- У, крыса старая! – Вполголоса произнесла Сима, предварительно
выглянув за дверь, а после плотно прикрыв последнюю. – Все ходит и
ходит. Вынюхивает, да докладывает. И как только совести хватает
жить так! Не по-людски!
Я прожевала блинчик, который успела до этого обмакнуть в мед, и
в удивлении приподняла бровь.
- Кому докладывает?
И еще не договорив, спохватилась – снова не подумала. А ведь
Софьюшке наверняка было известно про эту сующую во все нос бабку.
Сейчас опять Сима удивится, а потом еще сама, чего доброго, вопросы
начнет задавать…
Эх, Софа, Софа. Умная же женщина была! И куда все
подевалось?
Но Симе, похоже, слишком хотелось высказаться.
- Известно, кому! Тетушке твоей! А та потом ходит, кричит весь
день! И ладно бы по делу, так ведь придирается по всякое ерунде! То
муки ложку рассыпала – расходы непоправимые, то лишнюю тарелку супа
мужикам налила – значит, урезать плату дармоедам! Тьфу!
Я успела доесть и допить, а Сима все бормотала, с усилием
вымешивая тесто. И только улыбнулась мне, когда я сердечно
поблагодарила добрую женщину, отправляясь путешествовать
дальше.
Но информацию про бабку я приняла к сведению. Лучше знать врагов
в лицо. Жаль только, что нельзя расспросить кухарку обо всех,
живущих тут. Ладно, потом Жданку допрошу с пристрастием.
Следующая за кухней дверь оказалась какой-то кладовкой. Мешки,
лари, банки – все заставлено, голодать нам не грозило. Но
рассматривать пристальнее не стала – зачем? Что я, продуктов
никогда не видела, что ли?
И я прошла дальше.
А следующее помещение оказалось знакомым до боли. Не мне.
Софьюшке.
Именно здесь находилась святая святых этого дома. Кабинет приема
страждущих и аптека в одном лице…
Для комнаты помещение было слишком большим. А стоявшая
посередине небольшая, в сравнении в той, около которой хлопотала
повариха Сима, печь навела на мысль, что это не часть дома, а
пристройка, созданная с вполне определенной целью. Воспоминания
Софьюшки ответа на мои вопросы не дали – девушка то ли не знала, то
ли просто мне информация оказалась недоступна, но была ли
пристройка рабочей зоной для предыдущей ведуницы, то ли это просто
чья-то прихоть, осталось тайной. Впрочем, мой интерес к этому
вопросу быстро иссяк.