– Я за картиной пришла. Муж сказал, что у вас можно выбрать. Он директор. Директор завода, – девушка уточнила, от кого она, чтобы художник не сомневался, что всё законно. Хотя какой закон? Тут и без закона всё отдашь… Она говорила, а Павел всё так же стоял перед ней на коленях, подняв голову вверх. Безнадёжно залитый краской плакат разделял их как неприступная граница.
До художника медленно доходил смысл слов гостьи.
– У нас дом загородный, нужно для интерьера подобрать картины. Муж хочет гостиную сделать в морском стиле, везде штурвалы, якоря… Как на работе, так и дома, такой вкус, я не спорю с ним… У вас есть что-нибудь? Площадь зала большая, я бы выбрала несколько.
Солнце сместилось на полградуса в сторону запада, светящееся вокруг девушки волшебное облако пропало, и Петров встал, наконец, с колен.
– Да, конечно. Здравствуйте. Есть, я рисую, да. Проходите, – Павел отшвырнул ногой в угол заляпанное полотно, испорченное теперь, конечно, полностью, давая проход девушке к картинам.
– Сейчас, я помою руки, извините, пять минут.
В подсобке мастерской у него был свой санузел. Намылив руки, петров мимоходом глянул в зеркало, висевшее над раковиной. Щёки горели, уши, казалось, распухли, глаза блестели жёстким антрацитовым блеском. Сердце выстукивало морзянку с методичностью «SOS».
«Шандарахнуло не слабо, – подумал Павел. – Ну, иди, выполняй приказ директора».
Девушка стояла у картины, которая была написана Павлом два года назад в туманный июньский день. Из-за нечёткости изображения, размытости берегов и контуров пароходов она казалась незаконченной, слабой, несовершенной, поэтому её не брали другие визитёры, и Семибратов для продажи её тоже не оценил.
Но это было не так! Картина была полностью закончена. Петров написал бухту Золотой Рог именно такой, какой увидел её в день, когда впервые поднялся на сопку Крестовую в поисках живой натуры.
Позже Петров ещё не раз бывал здесь. В солнечный день с высоты холма открывался пронзительный вид на четыре стороны света, и везде – вода. Заливы, проливы и бухты, в отдалении обрамлённые грядой сопок. Петров узнал полуостров, очертания которого с детства на Чайке он видел каждый день. С южной стороны огромным массивом в воду погружён остров Русский. А в северном направлении узкий перешеек в районе железнодорожного вокзала соединял полуостровной район с материковой частью города, разраставшейся вширь и вглубь домами и проспектами. Выход в открытое море определялся небольшим островом с маяком, указывающим океанским судам путь в родной порт.