. Всегда существует лингвистический предел того, что вообще может быть высказано в конкретном языке, более того, этот предел совпадает в сознании носителей языка с пределами самой вещи.
В этой связи никогда не следует пытаться прояснить некоторое понятие или грамматическое явление больше, чем это допускается материалом. Неясность не является свойством самого понятия, а лишь того понимания, которое формируется в нашем сознании. Неопределённость и неполнота преодолеваются только новой информацией, а не логической реконструкцией, то есть, в данном случае, новыми примерами употребления, а не объяснением. Это не мешает делать предположения, но проверяться они должны только на практике, а не теоретически.
Наконец, любопытна история самого слова «грамматика». Изначально – со времён античности – так обозначалось изучение языка и литературы вообще, то есть, всё то, что сегодня называется филологией в самом широком понимании. В дальнейшем, в Средние века, значение термина сузилось и стало относиться лишь к языку, главным образом, латинскому, и одновременно к образованию и знанию в целом, поскольку латынь была базовым предметом в школе и университете. В условиях преобладающей неграмотности знание, олицетворяемое умением читать и писать, несло ореол чего-то мистического, недоступного непосвящённым, а текст воспринимался как волшебное заклинание. До сих пор английский глагол to spell означает и писать или читать по буквам, и накладывать чары. Латинское (из древнегреческого) слово grammatica, попав во французский язык, превратилось в gramaire, из которого, в свою очередь, и образовалось английское grammar (грамматика). Вместе с тем, от gramaire произошло также grimoire (гримуар, книга магии; англ. gramarye), а от grammar – glamour (гламур, изначально разновидность заклинания, изменяющего или скрывающего облик).
Начиная по меньшей мере с эпохи расцвета древнегреческой культуры, через христианское средневековье и вплоть до сегодняшнего господства науки, для всего условно-западного мировосприятия характерно оперирование контрастами и бинарными оппозициями, что короче всего выражается крылатой латинской фразой tertium non datur – третьего не дано. Это тот самый изначальный принцип выстраивания иерархии свойств. Всякое предложение либо истинно, либо ложно, всякий предмет либо такой, либо не такой, всякое свойство имеет себе противоположное, всякий процесс в одной точке начинается, а в другой заканчивается. Даже сама природа во всех своих явлениях разделяется всего на