Второй был не менее чуден для этих мест, он походил на гигантского бронзового жука полтора локтя в холке, этот вполне себе находил пропитание даже в этих скалах – какие-то обрывки мхов и лишайников, ему в пищу шло что попало. Он вообще не очень походил на разумное существо, однако не стоило недооценивать его способности, он не только живо реагировал на шипение своего спутника, но и по возможности помогал странной нелетающей птице преодолевать очередные препятствия на их долгом пути. Для общения он использовал какую-то смесь скрежета и прищёлкивания, впрочем, спутник его прекрасно понимал.
– Т-сы ув-с-верен, что с-с-искомое вс-сего в двух днях п-с-пути?
Каждый звук давался птице с трудом, шипение и сипение, переходящее в кашель, прерывало каждое первое слово, так может звучать продырявленный бурдюк иного варварского музыкального инструмента.
Скрежет и треск в ответ.
Птицу снова передёрнуло, она попыталась поглубже укутаться в свои тряпки, но толку от того было мало, её продолжало колотить.
– Нс-с-не бе-спокойся, я б-с-с-буду в поряд-с-ке. Т-с-ам долж-шна быть пеш-щера. Тс-сёплая. Зяляжеш-с-себе в с-спячку.
Короткий треск.
– А я так п-с-с-одожду. У ог-с-онька.
Их долгий путь скоро должен был завершиться.
Больше всего во всём этом затянувшемся походе обоих выводил из себя (если жука вообще что-то могло вывести из себя, вернее можно было поименовать эту эмоцию как беспокойство от крайней бессмысленности происходящего) сам факт того, что им пришлось двигаться именно сюда, на самый север материка Средины, как его именовали эгоцентричные по своей природе люди, почти не знающие чужих земель. Почему на огромных просторах Матери-Иторы именно сюда привели их долгие поиски? На то не было разумного ответа.
Случай, простой случай.
Или же нет.
По этому поводу жук не раз делился на недолгих привалах собственными соображениями – мол, именно юной расе людей, дружно подавшихся после Пришествия и Раскола в жуткую ересь своих безумных Богов, по вящей благодати Иторы дано преодолеть Барьер.
На это у его сипящего спутника тоже были мысли, но ими он делиться не спешил. Преодолеть Барьер пытались многие. Великие, древние, могучие, мудрые. Не удавалось покуда никому. Итора оставалась вместилищем без выхода, ретортой, плавильным тиглем, сосудом добра и зла, который ничему и никому не позволял покинуть собственное горнило. Итора Безвыходная, как именовали её