И она одинока как прежде,
Но пока оба слышат меня,
Остаётся и искра надежды.
Ксанд настороженно вглядывался в боковые улочки, что едва протискивались меж высоких серых стен местных лабазов. Ни человечка. В прошлые его визиты подобноц безлюдности здесь не наблюдалось даже в самые тёмные ночи. Торговый городок жил своей жизнью, купца кормят ноги, что же такое происходит сейчас?
В белый день Ксанду не удалось встретить ни единого босоногого посыльного, ни одного деловитого управляющего, телеги стояли, перегораживая проезжую часть, как попало. Что-то тут не так. Неужто в окрестностях случилось нечто такое, на что собрались поглазеть буквально все? Бард повёл плечами, мурашки пробежали между лопатками – набрякшая тишина так напоминала ловушку, что справиться с ощущением никак не удавалось. Плохо, ох, как плохо… расслабился, поздно заметил. Другое дело – ничего не стоило в этот самый миг послать в его сторону верную дюжину тяжёлых арбалетных болтов. На счастье такого отчего-то не происходило. Свет, убивать его никто не хотел, пока. Ему нужно было идти, ещё всего два двора.
Ксанд резко обернулся. Не так-то уж здесь и безлюдно. Скользнувший по спине взгляд ему удалось почувствовать так же чётко, как если бы он поздоровался с соглядатаем за руку. Скверно, ловушка была расставлена хорошим охотником, возможно и не конкретно на него, но барду так необходим был этот небольшой свёрток… и времени ждать – тоже не было.
Вот нужная дверь. Ксанд порадовался про себя, что оставил, как чувствовал, лошадь в ближайшей рощице и направился к Лино пешком. Заботиться о судьбе животины сейчас вовсе не улыбалось, а ведь он обещал вернуть её в целости, как только сможет. Пожав плечами, бард незаметным движением поправил перевязь и шагнул внутрь.
Закуток весь пропах страхом и агрессией. Так он и знал.
Короткий, покрытый выщерблинами, дешёвого металла клинок, однако, вполне впечатляюще сверкнул у его горла.
Латников было двое. Вернее, каких латников, так, дешёвое дружинное барахло – наручи, мятая кираса. Что и успел разглядеть в окружающем полумраке.
– Добры…
– Стой тихо, песенки свои будешь петь в другом месте.
Ага, на фигуру речи не похоже, значит, охота была всё-таки на него самого, персонально. Так, хоть что-то определённое.
В воздухе тонко свистнули два отточенных лезвия в палец длиной, разом приведя в движение всех трёх актёров этого бесталанного театра. Громилы, хрипя разорванным горлом, повалились на пол, заливая его своей кровью, сам же Ксанд отделался лёгкой царапиной на левом плече – не шибко острому лезвию только и удалось, что пропороть толстый походный плащ. Бард завертелся волчком, судорожно соображая. Эти двое поджидали именно Ксанда, однако тот, кто их подговорил, явно толком не знал, куда именно во всём городке разумеет направиться его сиятельство. Иначе здесь была бы добрая дюжина молодцов. Впрочем, они сюда уже бегут, и нужно срочно что-то предпринять.