— Вы что, сговорились все?! — злобно рычу в трубку.
Да что же за день такой?
— Какая она нафиг моя? Я ее впервые вижу?! Ты то, Шип, не доводи
меня. Мы же с тобой с пятнадцати лет дружим!
— Глеб, не смешно. Поругались если, то и помиритесь, — и Герман
кладет трубку.
Как так, твою ж…
Я стою и смотрю на свой смартфон, а в глазах плывет от
перенапряжения и стресса… Да блин, я чуть не скончался там, у себя
на кровати, когда эта белобрысая сказала, что она моя жена.
Златовласка что-то там про моего начальника охраны говорила. Я
набираю Сергея Самохина и в приказном порядке вызываю его в свою
элитку. До консьержа топаю прямо так, босиком.
— Федорович, — киваю мужчине и прохожу в его апартаменты.
В элитных жилых комплексах не бывает каморок, в нашей у
Федоровича все условия, ванной комнаты только не хватает — и можно
жить.
— Доброй ночи, Глеб Александрович. Что-то случилось? Трубу
прорвало?
— Можно и так сказать, — стискиваю зубы, чтобы не выложить
постороннему человеку свои опасения. — Мне записи видеонаблюдения
нужны.
Называю несколько дат, чтобы точно можно было отследить, с кем я
когда в квартиру к себе прихожу. И как только найду нужные кадры,
сразу вызываю полицию — и пойдет красавица по статье. Будет знать,
как проникать в квартиры к людям.
Федорович суетится. Загружает компьютер, открывает папки,
показывает даты. Запускает видео. Я жду с замиранием сердца. Но
когда проходит несколько секунд, я чувствую легкое головокружение,
потому что у моей двери стоит эта красавица, у нее ключи от моей
квартиры. Но главное в этих кадрах не то, что у нее есть ключи,
которых я ей не давал… А то, что по подъезду на своих двоих
вышагиваю я собственной персоной. Притягиваю девушку к себе и
по-супружески начинаю с ней проявляться как мужчина, не дожидаясь
открытия двери. И это точно я! Костюм тоже мой. В своей манере
целую эту Миру, потом опускаю свою лапищу ниже. Но девушка
изворачивается, открывает входную дверь и затаскивает меня внутрь
за галстук…
— Все хорошо? — вежливо уточняет консьерж. — Может, врача?
________
[1] Розалия — героиня романа «Сводные. Шип и Роза»
У меня до сих пор руки трясутся. Никак не могу прийти в себя. Я
уже это делаю — играю роль жены Глеба Вересова.
Он когда на меня так посмотрел, я думала, что моя смерть будет
быстрой. Но раз я пообещала Малышеву, пути назад нет. Потому я
стойко выношу истерику взрослого мужика.