– Ну что, старлей, кончилась твоя
служба?! – сказал актер, явно наслаждаясь моментом. – Ты будешь
умирать долго, гяур!
Подбежавшие операторы стали снимать
сцену: павший духом приговоренный и его жизнерадостные палачи.
Операторов не торопили – картинка должна быть подробной. Пора!
Со стороны, наверное, показалось, что
гяур почесал правой ногой левую. Так сказать, нервное. На самом
деле носок ботинка сорвал гранату, привязанную за кольцо к
щиколотке. Я отчетливо слышал, как хлопнул капсюль, поджигая запал.
«Хаттабка» вывалилась из штанины, носок ботинка поддел ее и точным
ударом отправил в ноги палачам. Никто ничего не понял. Я досчитал
до трех и рухнул в траву…
Звук разрыва у «хаттабки» негромкий,
так себе – хлопок. Поэтому в толпе не сообразили. Когда я вскочил,
палачи, стеная, лежали на траве, зрители смотрели на них, выпучив
глаза. В три прыжка я подлетел к раненым и выхватил у одного
«Стечкин» – пистолет я сразу приметил. Абреки не солдаты, оружие
носят заряженным. Я очень надеялся, что это так, со
скованными руками передернуть затвор трудно. Сдвинув
предохранитель, я упал на колено…
Планируя операцию, я понимал, что
могу рассчитывать на пять секунд. В худшем случае – три. Именно
столько требуется, чтоб осознать происходящее и поднять оружие.
Недостаток времени требовал выбора цели. Поначалу я считал ею
актера, но на лугу передумал. По горским обычаям за безопасность
гостей несет ответственность хозяин – тот, кто созывал на праздник.
Смерть гостей актеру не простят. Не стоит убивать покойника дважды.
И еще… Абреки воюют за деньги шейхов. Много им отвалят, как шейхов
убьют? Замять происшествие не удастся – операторы снимают даже
сейчас. Ну, и, в-третьих… Мне очень не нравились бородатые, жирные
рожи…
«Стечкин» – хороший пистолет, его
одинаково любят в армии и у горцев. Я всаживал пулю за пулей в
круглые животы под длинными рубахами, а когда животы кончились,
сдвинул переводчик на автоматический огонь. Ударил по толпе
очередью, не целясь. Время мое выходило. Я не видел, попал ли в
кого – там кричали, суетились, падали – то ли от пуль, то ли
спасаясь от них. Паника была мне на руку – я успел выпустить
обойму, все двадцать патронов. Успел подумать о второй, но только
подумать.
…Первым очнулся абрек у ДШК. Я увидел
дульный тормоз с черным зрачком ствола, направленным мне в грудь.
Это было лучшим, о чем можно мечтать. Пули «калаша» могут ранить,
калибр 12,7 миллиметров таких надежд не оставляет…