Сокур кивнул. Тяжело дыша, я оглянулась. Кроме нас никого. Устала уже тащить его на себе, все-таки не бестелесный дух, а целый парень. Длинноногий.
— Дальше куда? Ты тут живешь? Или в этот дом? — Я оглядела разваливающийся дом, опирающийся на стену. Здание выглядело нежилым. Убери стену и все, обвалится.
— А дальше… Расстанемся! — Голос парня резко перестал быть безжизненным, да и он сам перестал висеть на моих плечах. Устойчиво встав на ноги, он наклонился и звонко расцеловал меня в обе щеки. Я оторопела. Потрепав меня по голове, Сокур подмигнул. Рот его выглядел хитрым и веселым.
— Спасибо тебе!
Не успела я и глазом моргнуть, как он прыгнул. Оттолкнувшись от карниза соседнего дома, взвился вверх и махом перемахнул через трехметровую стену. В воздухе только мелькнули худые ноги и вспыхнуло яркое пятно рыжих волос. Раз! И снова серое небо.
— Ты куда? — крикнула вверх, уже понимая, но еще не веря.
— Доброго пути, добрая магиня! Больше за преступников не поручайся, ладно? — услышала задорное из-за стены. — Я постараюсь не попадаться! Даю слово!
Я осталась одна у стены. С поручительством и голодным желудком.
Ощущение было неприятным, стыдным, будто бы унижающим. Будто ты подал руку, а тебе в нее просто плюнули. Не могу сказать, что я этого не ждала, не могу сказать, что ждала. Пожалуй, где-то внутри себя я предполагала, что так будет.
Хотя надеялась, что нет.
Эпитеты, которыми меня наградят родные, когда вернусь с поручительством, я представляла в красках. Никого ведь не будет интересовать, что я соблюдала ненарушаемое условие. Все скажут: «Как ты ухитрилась сделать такую глупость, Марта?»
Но первое из ненарушаемых условий, озвученных дедулей, звучало однозначно:
Помогать в дороге всем, кто просит. Самой же — не просить помощи.
Эх, дедуля Кирел…
В памяти всплыли улыбающиеся подслеповатые глаза. Когда Кирел появлялся у нас дома, то приносил каждому любимое лакомство. Демису доставалось шоколадное пирожное с мягким бисквитом и орехами, мне предназначалась пышная шарлотка с яблоками, близняшкам Арине и Мирине — фруктовое мороженое в хрустящих вафлях, самому младшему Андросу — молочный коктейль с малиной, маме с папой — почему-то кнедлики. Строго говоря, по крови родней он нам не был, но я считала его дедулей, сколько себя помню. А он всегда на ухо шептал мне, что я — самая долгожданная. Я верила.