— Сколько такой? — не удержался
я.
— Кому другому я бы за два отдала, а
вы берите за рупь, — сообщила продавщица — женщина средних лет.
— А что вдруг? — удивился я,
вытаскивая желтенькую бумажку.
Женщина, забрав мою бумажку,
завернула маленького милиционера в газету, а потом пояснила:
—Так вы ж, Алексей Николаевич, моего
обормота в ЛТП отправили. Я-то уж как вас ругала, как вас ругала! А
он месяц, как назад вернулся, не пьет. И на работу устроился.
Вот тебе и на. А я женщину-то и не
узнал. А теперь вижу, что с моего участка. С бывшего моего. Убирая
фигурку, вытащил из кармана еще один рубль — железный, и едва ли не
силой вручил продавщице.
— Нет уж, если фигурка два рубля
стоит, то пусть и с меня два.
Не знаю, может я и не прав, но ну
его на фиг. Не надо мне такой скидки. Глупо, наверное, но я свою
работу тогда не за рублёвую скидку выполнял. А этого милиционерчика
я Нине поднесу, пусть будет нашим талисманом. Как познакомимся, так
и вручу.
В городской
библиотеке я бывал так часто, как позволяло время. Не стану
жаловаться, что трудился «по восьми часов» — то есть, от восьми
утра и до восьми вечера, да еще и без выходных. И вечера свободные
оставались, и выходные были, хотя меня и ставили на дежурства
почаще, нежели «старослужащих» и женатых. А время мне все равно
тратить не на что. Возможно, что и рад бы уделять все внимание
службе, но есть преступления, которые не сможет раскрыть целая
команда литературных детективов, помести их в нашу реальность, а не
в ту, которая существует по воле авторов.
Девушка,
которая станет моей женой, на горизонте не появилась, а искать
какие-то приключения не хотелось. Лёгкие симпатии с походами в кино
и последующими вечерними провожаниями случались, но без поспешных
движений к запретному. Девушки семидесятых, если уж и не были
«синими чулками», то в понятие «любить» вкладывали именно чувство,
а не судорожные физические упражнения при первом удобном случае.
Так что максимум дозволенного заключался в лёгких поцелуйчиках и
таких же лёгких обнимашках. Конечно, при должной настойчивости в
некоторых ситуациях я мог бы значительно продвинуться вперёд и даже
преодолеть точку невозврата, за которой кроме ЗАГСа не светило
ничего другого, но... К этому достойному заведению с его знаменитым
маршем я был ещё не готов.