Подполковник наклонился к нам и
понизил голос:
—
Мне даже однажды пришлось этим гадам документы предъявлять, что я
преподаватель, а не сотрудник какой-то колонии в Оренбургской
области. Я тогда ещё капитаном был.
Он отхлебнул пивка, вытер усы и
продолжил:
—Так
тогда меня обложили всемером, что...
Наш собеседник на какое-то время ушёл
внутрь себя, но увидев наши ожидающие продолжения физиономии,
закончил так:
—
Крап, ребята, всё дело в краповом цвете. Он тёмно-бордовый. Околыш
на фуражке, просветы на погонах, канты на штанах. А у военных это
всё просто красное. Для человека, побывавшего «у хозяина», это
неоспоримое доказательство — откуда ты.
Это «пивопитие» было ещё в прошлой
жизни. Как пойдёт теперь — посмотрим.
А пока у нас — толчея на Московском
вокзале, незабываемый запах тёплого воздуха метро, площадь Мира,
ещё не ставшая снова Сенной, обустройство в коммуналке одного из
домов в переулке Гривцова у традиционных тёток, которых наша братия
трепетно передаёт по наследству, чтобы тем, кто после нас, тоже
было где жить.
Нас приютила Тамара Владимировна,
женщина с тяжёлой судьбой и лёгонькой пенсией, да ещё с сыном лет
тридцати, про психическое состояние которого ещё не изобрели всяких
там деликатных слов. У него была капитанская фуражка, панцири
крабов, развешанные по стенам комнаты и воспоминания, что раньше он
служил капитаном дальнего плавания. В его комнате мы и ютились
втроем, а «капитан» ютился у матери по другому адресу. У хозяйки
было к нам три основных требования: Вовку вином не поить, девок не
водить и деньги — вперёд. Мы были ребятами послушными и
установленные правила не нарушали. Почти.
Когда хлопоты по первоначальному
обустройству закончились, и голова немного освободилась для других
мыслей, я подумал, что в этой жизни еду поступать в Академию на
несколько лет раньше. В первой версии я отправился сюда уже
женатым. Жизнь, стало быть, ускоряется. Если так и дальше будет, я
далеко пойду, стану генералом и обзаведусь толстым пузом и
прислугой. А мутные компании, избивающие всяких там Гош в
общественных местах, будут существовать далеко за пределами ареала
моего обитания, и порезать меня окажется некому. И когда я
окончательно уверюсь в собственной безопасности, в один из зимних
вечеров какая-нибудь шальная сосулька брякнется мне на голову и
снова отправит в увлекательное путешествие по времени. Раз уж
началось такое дело, почему бы и нет? Был же говорят, какой-то
Агасфер, вечный скиталец. Только я, в отличие от него, никому в
пристанище не отказывал.