К слову — в наступивших морозах был
и свой плюс, потому что резко снизилась активность преступного
элемента. Даже карманники, орудующие в автобусах и трамваях,
умерили пыл. Да что карманники! По всему было похоже, что и
«залётный контингент» из Ленинграда и Ярославля, не торопился
покидать теплые норки и ехать на «заработки». Не всё, разумеется,
было благостно, но все-таки, все не так, как обычно. Вот,
участковым работы прибавилось, потому что увеличилось количество
бытовых правонарушений.
Так что, все шло своим чередом. Наш
с Митрофановым «крестник» Рыбаков сел хорошо и надолго. Разумеется,
не все в этом деле нам ясно. Например — отчего он убил скромную
учительницу? Нам он бурчал — мол, в приступе ревности, в состоянии
аффекта, а уж что говорил потом следователю, неизвестно. Понятно,
что истины мы никогда не узнаем, потому что слова подозреваемого —
всего лишь слова.
Митрофанову за раскрытие серии краж
и убийства отсыпали плюшек. Джексон теперь не просто инспектор
уголовного розыска, а старший инспектор, а на наш профессиональный
праздник он еще и знак «Отличника советской милиции» получил.
Откровенно-то говоря, я тоже надеялся (а вдруг?), что мне на грудь
упадет награда, хотя и знал, что мало ещё послужил для этого. Даже
Почетная грамота с чеканным профилем Владимира Ильича и премия в
тридцать рублей, что я получил — уже много. Эх, сколько таких
грамот я накопил в прошлой жизни! Не то три килограмма, не то целых
пять. Как-то хотел выбросить, но рука не поднялась. Да и не
выбрасывать надо, а сжечь. Если выберусь в свою настоящую
реальность, то так и сделаю. Место в музее или в архиве для меня
никто не приготовит, а перебирать грамотки и вздыхать — мол, были и
мы рысаками, у меня нет обыкновения.
И звания лейтенанта мне никто
досрочно не дал, не в практике у нас такое поощрение. На бумаге —
пожалуйста, а в жизни — шиш. Задержать присвоение — это сколько
угодно, а вот раньше срока — ни-ни.
Неформальную процедуру инициации в
новом звании пришлось пройти по полному профилю. Блин, я чуть не
умер во время выуживания своих звёзд из гранёного стакана. И
«закос» про больную печень, плохое здоровье и прочее не прошел.
Ребята не дураки, знают, когда люди, получившее ножевое ранение в
чувство приходят. В моем случае прошло уже девять месяцев.
Пришлось... А куда денешься, если за процессом «обмывания» следит
собственное начальство?