– Неплохо, а то я уж было…
– Прошу тебя, Конан, не нужно! Это именно оно, то самое вино, которое тебе тогда так понравилось! Клянусь, как ты говоришь, селезёнкой Неграла! – пока Юркисс разливал недрогнувшей рукой вино по огромным кружкам – скорее уж, целым жбанам – Конан подумал, что если он проведёт в Силенсии, столице небольшого государства Тюринфии, ещё пару месяцев, клясться селезёнкой Неграла начнут вслед за Юркиссом, его женой, и их многочисленными отпрысками, ещё и годовалые младенцы в колыбелях.
Но в планы киммерийца вовсе не входило задерживаться здесь настолько.
Нет, судьба вольного наёмника полна приключений, и путешествий! Ведь сидя на месте, словно какой-нибудь ремесленник, землепашец, или тот же трактирщик, наёмник-воин работы не найдёт. Значит, он должен сам искать места, где имеется работа именно для него. Работа, которая не по плечу землепашцу, ремесленнику, чиновнику. Ну, или государственному войску.
Так что как только закончатся деньги за очередную, уже сделанную, работу, варвар снова отправится. В путь. Но пока…
Странный рассказ бывшего товарища очень заинтересовал Конана.
Хотя бы тем, что султану того крошечного султаната – Порбессии – на побережьи Ритонийского залива, где и пострадал его друг, помощь прожжённого, и ни богов ни демонов, ни тёмного колдовства стигийских магов не боящегося наёмника, уж точно – не помешает! То есть – вот она, буквально сама идёт в руки: новая работа!
Конан поднял кружку:
– За тебя, Велемир! Ты даже не представляешь, как я рад тебя встретить! Давненько, уж почитай, года два, я не видал никого из наших! Хотя знаю, что кое-кто ошивается в портах поблизости… Хотя, как и я, предпочли уже завязать с плаваниями! А кое-кто так и вообще – «остепенился»! Завёл жену, дом, детишек… Так что повторяю: я рад тебя видеть. И чертовски рад, что ты остался цел, и здоров. Ну, почти. А палец… Палец – тьфу! Такая мелочь при нашей-то работёнке вообще – не в счёт!
– Как это – не в счёт?! – товарищ Конана, поставив локоть на стол, уставился на то место, где у него вместо мизинца на левой руке имелось только наличие полного отсутствия означенной части тела, да и доброй четверти ладони, почти до запястья, и пучились складки и шрамы от кое-как сросшейся кожи, – Я очень любил его. Мой мизинец. Был к нему, можно сказать, трогательно привязан!