Через несколько минут мы сидели на кухне,
пили чай, а Владимир наяривал сырники со сметаной. Судя по его
отменному аппетиту, вопрос пропажи жены в такое время волновал его
в последнюю очередь.
–
Ты хотел серьёзно поговорить, – первой не выдержала я (было
любопытно, о чём таком мы с ним можем серьёзно
говорить).
–
Да, я хотел, – Владимир с сожалением взглянул на последний,
сиротливо лежащий на тарелке сырник. Я тоже грустно посмотрела на
него (на сырник в смысле), так как мало того, что на завтра
сырников больше нету, так ещё и Анжелике, когда вернётся, не
осталось (кстати, что-то долго она не возвращается).
–
Говори, – вздохнула я и подлила нам ещё чаю.
–
Это по поводу будущего, – вздохнул и себе Владимир.
Я
удивилась.
–
В каком смысле будущего?
–
Чему ты удивляешься? – не понял Владимир.
–
Ну не о колонизации же Юпитера в три тысяча триста тридцать третьем
году ты хочешь со мной говорить?
–
А это при чём?
–
Ты сказал «поговорим о будущем», – напомнила я.
–
Люба, я серьёзно!
Я
промолчала, глядя на него подчёркнуто внимательно.
–
Дом отца нужно продавать и срочно, – печально резюмировал
Владимир.
–
Зачем?
–
Нам с Тамарой срочно нужны деньги…
–
То есть вы с Тамарой готовы выгнать пожилого человека на улицу,
потому что вам нужны деньги, так я поняла? – прищурилась я. – А ко
мне ты пришел за благословением, или как?
–
Ну вот что ты сразу начинаешь, Люба?! – видно было, что мужчина еле
сдерживается.
–
Я против! – жестко сказала я, – Я категорически против. И меня
совершенно не интересуют ваши причины.
Владимир побледнел и с еле сдерживаемым
гневом посмотрел на меня.
–
У тебя есть родители? – спросила я.
–
Ты же знаешь, что есть, – поморщился Владимир.
–
А их жильё вы с Томкой уже продали, да?
Владимир набрал воздуха, чтобы сказать что-то
явно нелицеприятное, но сдулся.
–
Вот когда ты продашь жильё своих родителей и тебе не хватит, тогда
приходи – обсудим, – хмыкнула я.
В
это время входная дверь хлопнула – вернулась Анжелика.
–
Тётя Люба, вы представляете! – она ворвалась на кухню, вся
радостная, взъерошенная и сконфузилась, увидев гостя, –
ой.
–
Тебя здороваться не учили? – менторским тоном спросил Владимир,
брезгливо оглядел с ног до головы её «хэллоуинский» вид, и
повернулся ко мне, – Люба, ты хоть контролируешь, как вверенные
тебе дети одеваются и во сколько они домой приходят? Горотдел опеки
и попечительства в курсе, в каких условиях они живут и как
воспитываются? Точнее – не воспитываются…