Баба Люба. Вернуть СССР - страница 48

Шрифт
Интервал


– Говори, – пожала плечами я. – Только кратко и ёмко. Некогда мне. Спешу.

– Тебя звать-то как?

– Люба.

– Слушай меня, Люба, – сурово сдвинул брови Михалыч, – ты, я смотрю, не успела прийти, ещё ни одного двора не вымела, а уже друзей себе завела…

– И что? – насмешливо сощурилась я. – Нельзя?

– Друзей надо выбирать правильно, – проворчал Михалыч, – подумай об этом.

– Подумаю, – кивнула я и добавила, – если у тебя всё, то я побежала, а то у меня ещё дел полно.

– Беги, беги, – нахмурился Михалыч, – но помни, я за тобой приглядываю.

Оставив столь нехитрым образом последнее слово за собой, Михалыч развернулся и твёрдой поступью утопал вдаль. А я вошла в свой подъезд.

Поднявшись на второй этаж, принялась рыться в сумке в поисках ключа от квартиры.

В это время дверь соседней квартиры распахнулась и оттуда высунулась голова вчерашней уринолюбивой старушки, которая мой сердечный приступ пыталась чайным грибом вылечить. Анжелика называла её Ивановной.

– Любаша, – прошамкала Ивановна, при этом голос у неё был необычайно тихим и дрожащим.

– Добрый день, – кивнула я и спросила, – что-то случилось?

– Да вот, что-то меня в правом подреберье до того болит, что мочи моей нет, – охая, пожаловалась старушка.

– Так, может, доктора вызвать? – предложила я, вид она имела явно нездоровый.

– Да ты что! – возмущённо замахала руками та, – доктора, они только угробить могут! А потом на органы сдадут. Знаю я их! Я вот маслом лечусь и керосином.

– В смысле маслом и керосином? – вытаращилась я.

– Чтобы вернуть молодость, нужно каждое утро просыпаться в пять утра и пить натощак треть стакана подсолнечного масла, – сообщила Ивановна, – тогда очищение будет полное. А керосином я горло полощу, в целях профилактики ангины.

– Да это же ужас какой! – всплеснула руками я.

– Никакой это не ужас, а народное средство! – возмутилась Ивановна, – народ испокон веков знал, что и как надо делать!

– Но это же угробит вашу печень! И почки!

– Много ты понимаешь! – покачала головой Ивановна, и сердито ворча под нос, ушла к себе.

А я пожала плечами и вошла к себе.

Нужно было подумать про ужин.

Я задумалась. И вот чем всех их сейчас кормить? Это же дети. Они всегда хотят вкусненького. Скудный набор продуктов за эти сутки богаче не стал. Я вспомнила балыки и икру, которые мы подавали на стол на бывшей работе, и от души выругалась. Вот жизнь – там балыки-шмалыки, аж стол ломится, а здесь суп с одним скукоженным тощим окорочком (второй я вчера в борще сварила). Кстати, что я буду делать завтра? Ума не приложу.