–
Говори, – пожала плечами я. – Только кратко и ёмко. Некогда мне.
Спешу.
–
Тебя звать-то как?
–
Люба.
–
Слушай меня, Люба, – сурово сдвинул брови Михалыч, – ты, я смотрю,
не успела прийти, ещё ни одного двора не вымела, а уже друзей себе
завела…
–
И что? – насмешливо сощурилась я. – Нельзя?
–
Друзей надо выбирать правильно, – проворчал Михалыч, – подумай об
этом.
–
Подумаю, – кивнула я и добавила, – если у тебя всё, то я побежала,
а то у меня ещё дел полно.
–
Беги, беги, – нахмурился Михалыч, – но помни, я за тобой
приглядываю.
Оставив столь нехитрым образом последнее
слово за собой, Михалыч развернулся и твёрдой поступью утопал
вдаль. А я вошла в свой подъезд.
Поднявшись на второй этаж, принялась рыться в
сумке в поисках ключа от квартиры.
В
это время дверь соседней квартиры распахнулась и оттуда высунулась
голова вчерашней уринолюбивой старушки, которая мой сердечный
приступ пыталась чайным грибом вылечить. Анжелика называла её
Ивановной.
–
Любаша, – прошамкала Ивановна, при этом голос у неё был необычайно
тихим и дрожащим.
–
Добрый день, – кивнула я и спросила, – что-то случилось?
–
Да вот, что-то меня в правом подреберье до того болит, что мочи
моей нет, – охая, пожаловалась старушка.
–
Так, может, доктора вызвать? – предложила я, вид она имела явно
нездоровый.
–
Да ты что! – возмущённо замахала руками та, – доктора, они только
угробить могут! А потом на органы сдадут. Знаю я их! Я вот маслом
лечусь и керосином.
–
В смысле маслом и керосином? – вытаращилась я.
–
Чтобы вернуть молодость, нужно каждое утро просыпаться в пять утра
и пить натощак треть стакана подсолнечного масла, – сообщила
Ивановна, – тогда очищение будет полное. А керосином я горло
полощу, в целях профилактики ангины.
–
Да это же ужас какой! – всплеснула руками я.
–
Никакой это не ужас, а народное средство! – возмутилась Ивановна, –
народ испокон веков знал, что и как надо делать!
–
Но это же угробит вашу печень! И почки!
–
Много ты понимаешь! – покачала головой Ивановна, и сердито ворча
под нос, ушла к себе.
А
я пожала плечами и вошла к себе.
Нужно было подумать про ужин.
Я
задумалась. И вот чем всех их сейчас кормить? Это же дети. Они
всегда хотят вкусненького. Скудный набор продуктов за эти сутки
богаче не стал. Я вспомнила балыки и икру, которые мы подавали на
стол на бывшей работе, и от души выругалась. Вот жизнь – там
балыки-шмалыки, аж стол ломится, а здесь суп с одним скукоженным
тощим окорочком (второй я вчера в борще сварила). Кстати, что я
буду делать завтра? Ума не приложу.