Генка замолчал.
— Ну? — спросил я. — Дальше что?
— Ну а дальше то, что на этот раз она, похоже, подцепила Землю,
как ты карася, и перетянула её от Солнца к себе. Такой вот
армагеддец, значит.
— То есть Земля теперь будет вращаться вокруг этого красного
карлика… как его — Немезиды? — оторопело спросил я.
— А вот это как раз пока неизвестно. Астрономы там разругались
вусмерть. Одни говорят — Земля перейдёт на более дальнюю от Солнца
орбиту, ближе к Марсу. Другие — Земля перейдёт к Немезиде. А
третьи… — Генка снова замолк.
— Что третьи? — нетерпеливо спросила Зойка. — Говори уже, не
томи!
— А третьи — что Земля вообще улетит на хрен в открытый космос и
станет планетой без звезды… — тихо сказал Генка.
— Вот! — подал голос Егорыч. — Говорил я вам, говорил —
апокалипсис это!
— И в любом случае, максимум через полгода на Земле наступит
такой холод, что ничто живое не выживет, — закончил Генка и сел на
свой мотоцикл как на лавку.
Воцарилась мёртвая тишина. Мы сидели и переваривали услышанное.
А Генка с Томой ждали, пока мы переварим.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда я посмотрел на свои
руки, они тряслись, как листья на ветру. Я понял, что шок сам не
уймётся и пошёл в дом за бутылкой. На полдороге понял, что одному
пить не стоит, обернулся и сказал всей ватаге:
— Айда в дом. Выпьем да закусим перед смертью.
И пошёл, не оглядываясь.
За столом стало немного повеселее, а Генка продолжил сыпать
новостями:
— На всей планете паника. Одни бегут к экватору, потому что
считают, что если Земля просто отлетит подальше, то там будет
малёхо потеплее. Другие рванули к вулканам: думают, что там
придумают, как согреться. Третьи пьют. Четвёртые стреляются,
вешаются, разбиваются…
— А сколько людей погибло из-за паники, вообще не сосчитать, —
добавила Тома. — Хорошо, у нас мотоцикл, Гена ехал почти по полям…
да и по полям, если приходилось. А на шоссе машины стоят на сотни
километров, еле двигаются, люди умирают от голода, жажды. Многие
погибли под колёсами, других просто затоптала бегущая толпа.
— Повсюду мародёры, — продолжал Генка. — Грабят, убивают,
насилуют. Государства парализованы, ни полиции, ни армии. Здесь
хорошо — медвежий угол, никому не придёт в голову забираться в
такую глухомань. Безопасно в Полянах.
Чуть позже девчонки устали и ушли спать на мою кровать. Егорыч
растянулся на лавке, как в тот день, когда я приехал. Мы с Генкой
остались за столом. Он посмотрел на меня и сказал: