Он взял ружьё и вылез из машины. Обойдя вокруг, махнул нам рукой
— выходите. Дверь в магазин была распахнута. Егорыч прислушался и
заглянул внутрь.
— Я останусь здесь, — сказал он. А вы идите, посмотрите, есть ли
там что-нибудь. Лады? Лады.
Мы с Томкой зашли в магазин. Мне было страшно, но я понимала,
что Томке ещё страшнее. Поэтому я шла впереди и вела себя нарочито
небрежно. Но и у меня всё в душе перевернулось, когда я подошла к
прилавку. Между прилавком и стеной на полу лежала мёртвая девушка,
наполовину раздетая и, похоже, изнасилованная. Томка выглянула
из-за плеча и завизжала. Егорыч тут же оказался рядом.
— Иди-ка, в дверях постой, — сказал он Томе. — Увидишь кого, не
кричи. Зайди сюда и скажи тихо.
Томка кивнула и пошла к выходу.
Егорыч посмотрел на женщину.
— Молодая совсем. Что же за нелюди тут побывали?
Он заглянул в кассу. Денег в ней не было.
— Грабители, да ещё, вишь, и тупые. Зачем им сейчас эти
бумажки?
На полках магазина стояли кое-какие продукты: растительное
масло, тушёнка, супы в банках, конфеты, сахар… Я начала складывать
всё в принесённые из машины мешки. Набилось два мешка. Затем я
прошла в складское помещение, проверила подсобку. Здесь всё было
разгромлено. На полу валялась бензопила, возможно, исправная, я
подняла её и понесла в машину. Егорыч уже отнёс мешки в «Ниву»,
Томка сидела в машине. Сели и мы с Егорычем.
— Больше здесь задерживаться не станем, — сказал Егорыч. —
Опасно, трупы повсюду совсем свежие, девчонка в магазине даже
остыть не успела, её убили не больше двух часов назад… Возможно,
убийцы ещё бродят по домам, а у нас, вишь, взвода десантников с
собой нет. Сейчас только заедем кое-куда и уезжаем отсюда.
Мы проехали метров сто по единственной улице и завернули в
переулок. У третьего дома от угла Егорыч сказал остановиться. Ружьё
оставил мне, а сам, постучав в окно, зашёл во двор. Через минуту
скрипнула дверь. Пистолет, который я взяла в родительском доме,
упирался стволом в живот, было неудобно. Я достала его из-за пояса
и спрятала под сиденье.
Егорыч вышел через пятнадцать минут. Махнул мне рукой, и я
завела мотор. Когда мы уже выехали из деревни, заговорил:
— Приятель тут живёт мой старый. Жил… — поправился старик. —
Прямо у меня на руках умер, был в бреду, почти ничего не сказал. Я
ему говорю: «Кто тебя, Валерка?». Он только: «баптисты» и умер.
Откуда у нас тут баптисты?