С этой минуты я стал у них командиром, никто не смел ослушаться
меня.
Нас было десять человек, когда мы ушли из части, теперь стало
девять, но зато никто больше не мешал нам развлекаться. Мы выходили
с автоматами на трассу, по которой автомобили ехали на юг,
тормозили их и забирали всё, что было. Мужиков и старух мы обычно
убивали, молодых девок оставляли себе, а когда они нам надоедали,
выгоняли их и шли за следующими.
Но уже через две недели я стал замечать, что не всем моим
корешам нравится такая жизнь. Они стали избегать меня, а некоторые
даже отказывались идти на сафари — так я называл наши весёлые
набеги на трассу, где мы добывали себе женщин. Однажды, когда
Мишаня с парой хлопчиков вышли покурить, я встал у дверей и
прислушался. То, что я услышал, меня возмутило.
— Парни, так нельзя, он убивает просто так…
— Да, крыша протекла капитально, надо что-то делать…
— Избавляться от него надо.
— Как? Убить?
— Нет, убивать не надо. Забрать оружие и выгнать к чёрту. А сами
двинем на юг, к нашим.
— Сегодня ночью…
— Сегодня не надо, он трезвый сегодня. Завтра напоим, и
тогда…
«Вот так так», — подумал я. Это Мишаня-то, старый корефан,
собрался меня выгонять безоружным на улицу. Э, нет, парни, так не
пойдёт.
Я дождался, когда все уснули, тихонечко встал, собрал автоматы и
вынес их на улицу. Запер и припёр бревном входную дверь, позакрывал
все ставни, кроме одного окошка. Ну а потом всё просто — принёс
канистру с бензином, полил стены и поджёг. Расположился в десяти
метрах от единственного открытого окошка и стал ждать.
Не прошло и пяти минут, как в доме поднялась суматоха. Мои
сослуживцы вопили так, что перебудили бы всю округу, если бы в ней
была хоть одна живая душа. А у меня внутри всё ликовало. Начали
долбиться в дверь — не прокатило, полезли в окна — та же история.
Наконец, эти тупицы добрались до единственного открытого окошка,
разбили его и полезли, как тараканы. И началась веселуха — они
лезут, а я стреляю, они лезут, я стреляю. Со страха они
ничегошеньки не соображали и пёрли дуро́м, а я стоял и постреливал.
И вот уже валяются семь трупаков на улице перед домом. А где же
восьмой? Живых оставлять нельзя!
Я медленно и тихо обошёл горящий дом через соседский двор. Я
крался на кошачьих лапках, прячась за сараями, и моя
предусмотрительность была вознаграждена — вот метнулась тень мимо
дома. Ах, хитрец, каким-то образом выбрался во двор. От меня не
уйдёшь, черноротый! Одиночными в сторону бегущего.