Отсчитываю последние минуты до закрытия. Костя давно ушел праздновать смену правления, а на мне всё проверить и убрать. И хотя ещё двадцать минут, я начинаю готовиться заранее. Протираю столики, переворачиваю стулья.
В среду почти не бывает поздних посетителей. Клубные ребята ещё не начали свой движ. Удивительно, введённый в прошлом году комендантский час никому не мешал. Многие умели договариваться с оборотнями, патрулирующими город. Многие из оборотней сами любили наведываться на какую-то вечеринку.
Интересно, новый Альфа разогнал старую стаю?
Почему-то, я совсем не думаю о том, что стало с отцом. Это была схватка или внезапное нападение? Честный бой? Не хочу знать. Давида больше нет, а надо мной словно занесли гильотину.
А искусный палач всё не отпускает верёвку, вынося приговор.
Было всего несколько людей в городе, верных отцу, которые знали, что я его дочь. Господи, меня ведь даже Верой все вокруг зовут, чтобы меньше было намёков.
Любых наследников Альфы принято устранять, чтобы никто не вернулся и не покусился на трон. Как в Османской Империи, только жестче и без жалости. И это при том, что титул Альфы ведь не переходит по наследству, а забирается силой и кровью.
Я видела это, когда отец стал Альфой. Мне было три, а один из детишек-оборотней захотел поиграть со мной. С клыками и когтями, наслаждаясь тем, что я не могу защититься. Пустышка. Без единого гена оборотня, ни следа силы.
А жестокий Альфа разрешал, потому что правда ведь – я бесполезная, обычный человек, которого тот ни во что не ставил. Отец сделал свой выбор, вступаясь, бросая вызов.
Это, наверное, проклятье силы Альфы. Принимаешь пост, а вместе с ним становишься ещё жестче, чем предшественник.
Входная дверь распахивается, впуская холодный воздух летнего вечера. Переворачиваю последний стул и с сожалением думаю, что эти посетители точно заявились надолго.
Неспешно рассматривают вывеску с названиями кофе, переговариваются. И даже не оборачиваются ко мне. Натягиваю дежурную улыбку, проходя за прилавок, а после замираю.
Оборотни, все трое. Не нужно даже смотреть на широкие плечи, вид, словно им принадлежит мир. Достаточно страха, который бьёт в груди. Главный инстинкт. Бежать и не оглядываться.
Когда ребёнок видит родителей, он на интуитивном уровне понимает. Вот мама, вот папа. Так и я понимаю, что передо мной Альфа. Не нужно ни черного цвета глаз, показывающую силу и тьму внутри, ни представлений.