– Я абсолютно уверен, – сказал он. – Что ты справишься с чем угодно.
Утром я сделала строгую прическу – пучок, больше уместный в офисе. Мне хотелось выглядеть серьезней, что в двадцать лет непросто. Сейчас из укладки выскользнула прядь, и он отвел ее назад, на мгновение прикоснувшись к мочке уха и задержал пальцы. Я сама отклонилась, делая вид, что ничего не замечаю.
– Ты молодая, прекрасная мама. Дети дают огромный толчок вперед в карьере. Ведь когда они появляются, у нас нет другого пути, кроме победы, не так ли?
– Согласна, но… Мне не с кем оставить дочь, – напомнила я.
– У тебя есть няня. Я оплачу, получишь командировочные. Хватит ломаться, Лена, – напускная любезность сползла с лица. – Думаешь, я не понимаю, как и почему ты здесь оказалась?
С мужским превосходством он смотрел мне в глаза.
– Геннадий Александрович, вы о чем… – пролепетала я.
Меня бросило в холодный пот. Я боялась, он скажет: мы все про тебя узнали, знаем, чьей была женщиной… Но страх сразу исчез. Если бы он знал, чьей я была, никогда бы не сделал постельных намеков.
– К нам очень трудно попасть, девочка, – улыбнулся он. – Миша из кожи вон лез, чтобы протащить тебя на позицию, которой ты не соответствуешь. Не думаю, что его заинтересовала твоя мазня, я прав?
– Вы что… – начала я, щеки вспыхнули от стыда.
Он решил, я спала с арт-директором за это место. Закончить «вы что себе позволяете» не смогла: голос сорвался, я чуть не расплакалась от обиды. Я знала, что разговор будет тяжелым, но такого не ожидала.
– Теперь Миши здесь нет, сделай правильный выбор и заканчивай набивать себе цену!
Он попытался меня схватить, но я отступила. Директор надвигался, пока не припер к стене.
– Геннадий Александрович! – я ударила по рукам, но он схватил меня за ягодицы, задирая юбку, и так жадно сжал, словно дорвался до райского сада.
Я брыкнулась, от прикосновений кожа вспыхнула, словно они были кислотными. Не успела заорать: по-стариковски жестким ртом он накрыл мои губы. Попытался поцеловать меня силой, и я зажмурилась от отвращения. Противным, скользким от слюны языком, он собирался разжать мне губы. У меня перехватило горло, я мычала на одной ноте, пока не сумела его оттолкнуть.
– Вы что себе позволяете! – возмутилась я, вытирая рот.
Возможно, гендиректор ждал, я сдамся, если пойдет напролом. А мне стало так обидно и мерзко, словно мной вытерли пол.