– Заодно зайдите к врачу. Вам, Зайчик, нервы лечить надо, –
произнесла последние слова эпизода Нонна-Наташа.
После чего вся съёмочная бригада сначала посмотрела на меня,
затем бросила вопросительный взгляд на главного режиссёра Леонида
Быкова, который устало улыбнулся и скомандовал:
– Стоп, снято! Всем спасибо за работу!
И тут же раздались громкие аплодисменты, которые эхом
прокатились по павильону №1. А я, подумав, что на такой работе
долго не живут, устало развалился в чужом режиссёрском кресле. И
вдруг актриса Нонна Новосядлова бросила на меня такой взгляд,
который её героиня Наташа должна была подарить Зайчику, когда тот
совершит настоящий мужской поступок.
Вечером, после трудового съёмочного дня почти вся творческая
бригада фильма снова собралась за одним столом, точнее в одной
комнате, где был один маленький столик, заставленный стеклотарой,
множество стульев, два кресла и один диван. Наш главнокомандующий
режиссёр Леонид Быков находился в самом лучшем расположении духа,
поэтому на заказ исполнял песни советских композиторов и произносил
торжественные тосты.
– Феллини, а ты почему отрываешься от коллектива? – в очередной
раз, взяв бокал с вином, спросил меня товарищ главный режиссёр.
– Имею стойкую вино-водочную непереносимость, – немного виновато
пробурчал я, бросив короткий взгляд на красавицу Нонну Новосядлову,
которую уже через пару часов нужно было провожать на вокзал. – До
вина и водки помню каждую мелочь, а то что после затем на следующее
утро приходится долго и мучительно вспоминать.
– Тут помню, тут не помню, – проворчал главный оператор Василич,
– непереносимость есть, совести нет.
Кстати, он и два его ассистента уже были хороши, в том смысле,
что дошли до нужной кондиции, чтобы сделать небольшую передышку и
проветриться до системы сортир. В каком-то роде я Сергея
Васильевича понимал - обидно, что под старость лет тобой командует
какой-то стажёр-выскочка. Но с другой стороны, когда плёнки в
обрез, когда через два дня худсовет должен же был кто-то взять на
себя ответственность и всё разрулить?
– Ладно, принимается, – кивнул режиссёр Быков. – К тому же тебе
нашу московскую гостью провожать, смотри не потеряй! Вот что я хочу
сказать, дорогие мои товарищи. Искусство – это не жизнь, это то,
что могло бы быть жизнью. И нам главное за монтажом, ракурсом и
панорамой не расплескать душу. Вот давайте за это и выпьем.