Правда, дальше за плетень на поле никого из дворовой прислуги не
пустили. Вперёд прошли двое, кузнец да плотник. Ну и помощнички,
сейчас осторожно выкатывающие аппарат, на заранее отмеченную и
расчищенную от стерни площадку.
Всё, мы на месте! Помощники с важным видом протёрли рукавом те
места на крыле, за которые пальцами лапали, и отошли в сторону,
периодически с гордым видом косясь на замершую у края поля толпу.
Недалеко, за спину к кузнецу. Мало ли, помощь какая нам
понадобится? А они уже тут!
Обошёл вокруг самолётика, проверил целостность обшивки, попинал,
как водится, покрышки, открыл пробку горловины бензобака и заглянул
внутрь. Как смог, конечно. Но уровень топлива «на глазок» проверил.
Дальше масло щупом и вода в радиаторе, натяжение расчалок. Вот и
весь предполётный осмотр. Остальное только практика покажет.
Оглянулся на внимательно наблюдающих за каждым моим шагом
мастеров, улыбнулся уверенно, кивнул головой.
— Готовимся к запуску!
Мастера разом шагнули вперёд. Прокопыч за винт ухватился крепкой
рукой, да так и замер. Федотыч перехватил у кузнецовых помощников
небольшую стремянку и приставил к борту самолётика. Пусть и без неё
можно в кабину забраться, не так тут и высоко от земли, но со
стремянкой важности больше! Приставил и придерживает рукой,
отходить не хочет. Сейчас ещё и меня ненароком поддержит, чтобы не
оступился и не свалился на землю. Всё ещё опасаются после того
давнего случая за моё здоровье…
— Ну что? С богом? — с улыбкой принял помощь плотника и рыбкой
нырнул в кабину.
Уселся в кресло, поёрзал, устраиваясь поудобнее, пристегнул
ремни. Осмотрел примитивную кабину, приборы, покачал ручкой,
пошевелил педалями. Тормоза? Нет пока тормозов. Всё работает
нормально, рулевые плоскости отклоняются соответствующе.
Проконтролировал, убрал ли стремянку Федотыч, открыл топливный
краник.
Показал напряжённо наблюдающему за мной кузнецу понятный каждому
в моём времени жест из сложенного колечком большого и указательного
пальцев, скомандовал в голос:
— Давай, Прокопыч, действуй! От винта!
За спиной заголосили и тут же замолчали бабы. А кузнец, не зря
столько времени тренировались, прокрутил винт и в свой черёд
крикнул:
— Контакт!
— Есть контакт! — и я включил зажигание…
Вскинулся, захлёбываясь криком! Заклекотал крик в горле, ужасом
сдавило сердце! Неумолимая память выдала картинку: вот же она,
земля! Летит в лобовое! Последнее, что помню, быстро надвигающийся
зелёный массив леса и грязно-белые пятна снега на бурой весенней
земле; заваленный на девяносто градусов горизонт и хвойный редкий
лес над головой, с отдельно стоящими деревьями на опушке, с
дорогами и натоптанными тропами, просеками и прогалинами. И ручей,
ручей ещё был, это я точно помню! Во льду, конечно, по этому
времени года. А почему именно ручей, а не ещё одна дорога или
тропинка? Так с высоты по извивам русла сразу понятно, что есть
что! Опыт, его не пропьёшь!