Одновременным ударом моих босых пяток его просто вдавило в
безмозглую голову похитителя. Хруст стоял восхитительный.
Мужик оказался силен, даже со сломанным носом он выстоял и в
обморок не свалился. Хотя боль это адская, по себе знаю. Ещё минут
двадцать мы бегали по пустой круглой каюте. Я выигрывала только в
росте и скорости, выскальзывая из его крепких рук, ударами целясь в
пах или лицо. Для женщины нет запрещённых приёмов.
Пару раз черномазый заваливался с громким воем на пол. Но
кратких секунд этих малых побед мне всегда не хватало до цели.
Громила предусмотрительно оттеснил меня в дальнюю от двери сторону
круга. За спиной только стены, над головой потолок. Но, к великому
сожалению, мои силы заканчивались. И бессмысленно вспоминать слова
братьев о том, что не стоит себе позволять послабление, бросая свои
ежедневные тренировки. Мальчики как всегда были правы.
Я уже пропускала удар за ударом, уйдя в тактику “изводим побегом
противника”. Только вот в чем проблема: он успешно и сам меня
изводил. В лицо меня больше не били, очевидно опасаясь испортить
товар, но всё остальное…
Левая рука висела беспомощной плетью, за спиной на стене после
меня оставались кровавые пятна, ноги гудели отчаянно, давно уже
потеряв всю чувствительность. Сознание предательски уплывало,
кислый вкус крови во рту ощущался всё ярче. За долю секунды до
решающего удара я отчётливо поняла, что проигрываю. Сдаваться? Да
лучше я сдохну! Прижав ысу к груди, стремительно наклонилась и с
диким визгом пошла на таран.
Тяжестью камнепада на мой несчастный затылок обрушилась дикая
боль. Из носа вдруг хлынула кровь и сознание в ней
захлебнулось…
Спасительное состояние. Хочу научиться падать в обмороки, как
это умели когда-то принцессы.
— Руки! — над горемычной моей головой раздалось вдруг
отчётливое. И болезненно-громкое, гулкое, словно в рупор
спортивного усилителя. И угрожающее. Страшное даже. — Выше! Считаю
до трёх.
— Кэп, я... — другой мужской голос дрожал и поскуливал. — Эта
мелкая шервь меня чуть не грохнула, а потом улизнула!
— Я приказал тебе покинуть борт, но ты самовольно остался.
Зачем?
Моя бедная голова натурально разламывалась. Пока они мило
беседуют там, я скончаюсь от боли! Открыла глаза и увидела, что
лежу в темноте и спелёнута лентами наноскотча, как куколка
бабочки-шелкопряда. Непроглядная тьма — моя свежая фобия. Кажется,
меня снова похитили. Какая, однако, высокая конкуренция за мою
светлую голову. Шервушки, парни, с меня на сегодня достаточно.