— Сейчас мы закончим, и я провожу тебя к кэпу — как-то
избыточно-бордо промолвила рыжеглазая. — Он давно тебя ожидает.
Почему-то я ей не поверила.
Я, конечно, давно уже слышала о каких-то там принципиально новых
технологиях в современной медицине. Но. Даже когда мои братцы —
героические адмиралы Имперского Космического флота и какой-то там
сверхсекретной внешней разведки попадали в довольно серьёзные
переделки, их не вытаскивали из оволятора за несколько имперских
суток.
А я… Я привольно валялась в эргономичном кресле-кровати и
рассматривала свои руки. На указательном пальце левой когда-то был
шрам-напоминание о печальных последствиях глупого риска и дурости.
Это ещё у родителей меня укусила соседская полуслепая избалованная
собака. А вот тут красовался мой особо памятный синий ноготь. Сразу
после поступления в академию я умудрилась на первой же студенческой
вечеринке разбить бутылку из дорогущего глизовского стекла и
напрочь отрезать себе безымянный палец. Его быстро пришили обратно,
но форма и цвет ногтя изменились. Я потом ещё долго шутила, мол,
пальцы в госпитале перепутали и пришили мне чей-то чужой…
Куда всё подевалось? У них что, лазарет вместе с
косметологическим салоном? Процедура полной полировки кожи весьма
неприятна. Я видела однокашниц, “страдавших за красоту”. Пару дней
потом точно лучше в зеркало не заглядывать. Отёки, пигментные
пятна. А тут у меня… как и не было ничего. Ногти блестели, волосы
отросли сантиметров на десять. Даже ресницы и те стали гуще, мешая
мне трезво смотреть на творящееся вокруг безобразие.
Валяюсь я в центре каюты Лазурного вора, нагло плюю в потолок,
жду обещанного мне обеда. Или завтрака? Шерв его знает… На пушистом
ковре под ногами лежит кверху брюхом Бурашка. Вор сказал, что она
теперь ещё долго будет только есть и спать. Яд собирает, чертовка.
Почему-то он тоже её не боится.
Странный он. Очень странный. И дело не в цвете лица или рук,
хотя за все семь лет обучения в пёстром калейдоскопе студентов
Имперской Космической Академии такие расцветочки мне ни разу не
попадались. Уж на что белокожие были редкостью. Лазурный? Пока он
вытаскивал меня из топливного трюма корабельного катера, было время
его рассмотреть повнимательнее. Разноцветный. Собственно говоря, я
ведь тоже не белая. Под жёсткой звездой летнего Тиаманта и вовсе
быстро становлюсь похожей на голодианку. Это если себе страшно
льстить.