За время своего общения с монархом,
Алексей Николаевич твердо уяснил – тот не любит принимать решения
под давлением, сразу показывает «высочайшее неудовольствие»,
особенно в те моменты, когда ему же показывают собственные ошибки.
Как злой, капризный и упрямый ребенок, живущий по правилу – «сделаю
назло, и во вред себе - но будет по-моему». И теперь к этой черте
характера он решил приноровиться, руководствуясь простым
соображением сановника – «хочешь убедить самодержца, присоединись к
его мнению, всегда правильному».
- Я это понял, еще общаясь с их
послом – хитрая узкоглазая тварь, все время взгляд отводил. Все они
бестии!
- Вот и я о том же, государь. Так что
обмануть их самих не грех – по их кодексу «бусидо», что означает
«путь воина», коварство и хитрость, обман противника, почитаются за
высшую доблесть. А теперь еще к этому добавилась отличная выучка,
полученная от германских офицеров! А они умею готовить – из любого
пентюха вымуштруют отличного солдата.
- Даже так? Хм, не думал, что
прусским юнкерам моего брата Вилли удастся так выдрессировать
макак.
- Стойки под ружейно-пушечным огнем,
государь, совершенно не обращают внимания на потери. У них вспороть
себе живот, если не выполнил приказ, плевое дело. В какие-то
моменты они даже меня пугают, хотя на своем веку я повоевал с
азиатами. Но эти другие, особенные – они быстро учатся, государь,
вот что страшно. И ведь грамотные, у каждого карандаш и тетрадь, и
карты «читать» умеют – и не скажешь, что хвостов недавно лишились.
И научились сами делать хорошее оружие – пушки и винтовки, снаряды
и патроны к ним. И что совсем хреново, государь – пулеметы. Ваши
доблестные сибирские стрелки столкнулись с ними в боях на реке Ялу,
я сам видел под Бицзыво, как воюют японцы. Будет трудно, когда эти
желтолицые двинут против нас все свои скопища, которые еще собирают
в хорошо подготовленные дивизии. А их наберут три десятка, не
меньше – макак, прилично обученных военному делу, у них в запасе
около миллиона. Хорошо, что всю эту орду на нас не могут двинуть
одновременно, а то бы туго пришлось – у нас и двухсот тысяч в
Маньчжурии пока не набирается.
Алексей Николаевич говорил с улыбкой,
со смешками, и с тщательно скрываемым злорадством подмечал, как
вытягивается в удивлении лицо самодержца, который явно впал в
замешательство. До войны монарх относился к «островным соседям» с
нескрываемым презрением, а тут в легкой и доступной форме ему
объяснили, что дело обстоит не совсем так, вернее, совсем не так.
Но улыбку на своем лице Алексей Николаевич сохранял, да и саму
уверенность – то входило в его расчеты. Нужно излучать оптимизм в
конечном итоге войны, но перед тем показать воочию, с каким
противником пришлось столкнуться по легкомыслию венценосца.