Молас был прав, указав на море. И
хотя волны пологие, но для низкобортных японских кораблей и такие
служили препятствием, хотя по тихой воде броненосные крейсера
противника бегали довольно резво, и уйти от них будет
проблематично. Да и бой принимать нельзя – русские моряки уже
оценили на себе всю мощь неприятельских кораблей.
Макаров окинул взглядом эскадру – за
флагманским «Пересветом» шла «Победа», замыкали короткую колонну
колону броненосцы. Головным «Ретвизан» под флагом контр-адмирала
Иессена, за ним «Цесаревич», но без привычного флага наместника на
мачте – адмирал Алексеев остался в Мукдене, у него и без флота
навалилась масса дел. Японцы сосредоточили на Ялу еще одну армию, и
теперь семь вражеских дивизий пытались проломить оборону сразу трех
русских корпусов. Бои начались там жестокие, но в обороне сибиряки
стояли твердо, с каждым днем получая подкрепления.
Чуть в стороне шли два броненосных
крейсера под флагом контр-адмирала Вирена, первым шел его «Баян»,
за ним «Громобой». Даже издали был хорошо виден массивный щит
восьмидюймового орудия на баке, точно такой же торчал на юте. Да и
на флагмане за четвертой трубой возвышался длинный ствол 203 мм
пушки – дополнительно установили, усиливая артиллерийскую мощь. Вот
только команда «России» оба этих крейсера именовала не иначе как
«каннибалами» - главный калибр ведь с нее сняли, все четыре орудия
выдрали из казематов.
Сам крейсер в сопровождении двух
«богинь» следовал чуть в стороне – на нем держал свой флаг
вице-адмирал Безобразов. Отряд следовал во Владивосток, в обход
Японии, а там на выбор Петра Алексеевича – или через Цугары, либо
проливом Лаперуза. Вместе с крейсерами уходили все четыре миноносца
германской постройки, с надежными машинами – «Бдительный»,
«Бесстрашный», «Бесшумный» и «Беспощадный». Уголь они должны были
получить в океане со вспомогательных крейсеров, что ожидали отряд в
условленной точке. И все потому, что во Владивостоке были только
малые миноносцы, небольшого водоизмещения, тихоходные, с плохой
мореходностью. Им самое место в Порт-Артуре или Дальнем, но «мудрые
головы» в столице решали по-своему. Теперь приходилось исправлять
ошибки, но поздно – война диктовала свои правила.
- Готовились к войне, готовились,
программы принимали, уйму кораблей заказали, а пушки сделать не
удосужились. Всего тринадцать штук, как кость бросили. А как только
десятидюймовые стволы на «иноках» расстреляем, конец всему будет.
Других нет, а те, что на броненосцах береговой обороны на Балтике,
или на черноморском «Ростиславе», уже изношены. Запаса не сделали,
а с береговых батарей для башен не подойдут. И все это ради
копеечной «экономии», министерством финансов армии и флоту
навязанной, а многие миллионы при этом разворовывают!