Вернемся к новостям, то есть пошлем их к черту.
Все, иду к себе, выхожу из большого мира и прихожу в свой, маленький и скромный.
Но даром-то новости не прошли. Я прихожу уже обремененный ответственностью. Я страдаю болями мира, я гневаюсь и переживаю, я волнуюсь, наконец. Я душой стремлюсь к дальним и обездоленным.
Любить дальнего легко, говорил один персонаж Достоевского, гораздо легче, чем ближнего. То есть ближнего как раз любить и невозможно. И это понятно. Смотришь, идет по улице прекрасный человек. Но подойдет он поближе, рядом встанет, дохнет на тебя, заговорит – и все, пропала любовь.
Отец мне рассказывал, как ехал он однажды в электричке. Напротив – две девицы сидели. Он любовался ими, пока они не заговорили. А как заговорили, так волшебство и рассеялось: «Как будто с каждым словом жаба изо рта выскакивает»…
Скажу о ней всего два слова:
Душой – свинья, собой – корова.
Это тоже отец сочинил. В школе. О своей учительнице литературы. Так, жабой навеяло.
Но дело ведь не только в дальних. Большой мир почему-то манит, притягивает к себе, вызывает желание самоутвердиться. Чтобы и ты в нем как-то отметился, какое-то место оставил за собой. Пусть даже просто табличку с именем. «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский».
Кстати, Бобчинский и Добчинский – первые профессиональные журналисты. Ну, хорошо, первые провинциальные профессиональные журналисты. Новостники.
Письмо тридцать третье
Это не повесть, это не письма, это даже не короб «опавших листьев». Это мусорный бак, плюшкинская куча или неприбранная квартира: пыль, хлам, разбросанные вещи, ручки, книжки, тетради, засохший кулич (цитата), какие-то детские игрушки, надувная лодка, рюкзак, диски, зарядки к мобильным телефонам… в общем – рухлядь, вырванная из пределов существования и медленно погружающаяся в небытие. Все то, что рождает недоумение и желание расчистить, структурировать. Пропылесосить.
Но попробуй, внеси ясность. Сократи, поменяй местами, выкинь, каждому предмету определи свое место, расставь по полочкам, наведи европейскую чистоту – белизна стен, пространство, воздух, лаконизм, экономия и «Икеа»; то есть продуманный сюжет, логика и рассудок, строгая последовательность, изящная форма, четкая каденция: