Тишина разбудила Андрея посреди ночи. В окна пялилась темнота
поздней осени, бродячим пунктиром прорезанная светом от фонарей и
проезжающих машин. Потолок над головой казался дном колодца,
полного холодной воды.
Такого раньше не случалось: обычно Андрей падал на подушку и
засыпал до утра. Откуда эта бессонница? Заболел? Выпил много кофе
перед сном? Ответа не было.
Мысли, переваливаясь неуклюжими пингвинами, сбегали одна за
другой, оставляя наедине с хмурой и опасной тишиной. Андрей
отстраненно наблюдал, как она хозяйничает внутри. Незваная гостья
неспешно осматривала закоулки души. От сияющих «башен духа»
(другого названия Андрей не мог придумать), где мимоходом дергает
колокола чувств, она спускается в «палаты разума», щелкая клавишами
арифмометров мыслей. И ниже, в темные подвалы, где царит «Оно».
Вечное чудовище, грызущее кости памяти и крутящее колесо
жизни.
Тишина спустилась ниже, в самые сокровенные глубины. Она шла в
сером полумраке пещер, оставляя на толстом слое пыли следы узких
босых ступней. Туда, где тушей левиафана в гигантском зале спит
механизм. Безумная смесь башенных часов, ядерного котла и стальных
цилиндров. Тишина с глазами, сияющими звездным светом, с нежностью
погладила стальной бок загадочной машины и рывком опускает рычаг с
желтой рукояткой, запуская спящее нечто...
Андрей закричал. Вскочил, ударил рукой по выключателю. Теплый
свет отогнал привидевшийся в полудреме кошмар. Потирая внезапно
онемевшее лицо, Андрей побрел на кухню.
Задернув шторы, он пил чай, медленно приходя в себя. Видение,
слишком плотное и осязаемое для сна, растворялось с каждым глотком.
Он закурил, окончательно просыпаясь.
Несмотря на поздний час, за стеной ссорились соседи. Глухие
крики было не разобрать, только слышалось, как орут друг на друга
два голоса. Андрей потер пальцами лоб над переносицей — там, где
говорят должен быть “третий глаз”, ощущалась тугая тяжесть. Словно
наружу из черепа лезла холодная, отвратительно скользкая змея.
«Сука», — внятно произнес мужской голос в затылке Андрея, —
«Убил бы».
— А? Что?
«Бросить этого придурка, пусть себе другую дуру найдет», —
вторил женский визгливый голос.
— Кто здесь?
Андрей вскочил. И тут же рухнул на колени, потеряв равновесие.
Голова кружилась, ноги отказывались держать. Его стошнило только
что выпитым чаем, смешанным с горькой желчью. Пытаясь встать, он
схватился за стол, но только стянул на себя клеенчатую скатерть.
Чайник опрокинулся и поток горячей воды плеснул в лицо. Сброшенная
сахарница осыпала, как снегом, сладкой крупой. Руки скользили по
полу в зловонной луже. А голоса под черепом не унимались.