“Идиотка, мать её.”
“Хер поганый, импотент конченный.”
“Крыса долбанная.”
“К маме! Уеду к маме. Пусть сам тут вошкается. Ой, мамочка!”
Пойманный в ловушку бессилия, Андрей упал на спину. Осколки
посуды больно впились в правый бок. На мгновение взгляд прояснился.
Кухня, привычная и маленькая, будто раздвинулась, разрослась в
целую вселенную. А вокруг центра этого мироздания, вращались
огромные прозрачные дуги астролябии, отмеряющие жизнь, смерть и
минуты сущего. Круги с черточками делений, стрелки,
указывающие непонятные направления, дуги с непонятными символами. И
центр этого всего – он сам. Гвоздь, на котором держится мир.
Созерцающий, как детали механизма неспешно проворачиваются вокруг
самих себя.
Видение оборвалось. Кухня, перекрашенная рассветом в
апельсиновую корочку, снова сжалась до нормального размера. Кислый
запах бил в ноздри. На ладонях застыла грязная пленка, шелушащаяся
и противная. Андрей поднялся и, держась за стенку, с трудом добрел
до ванны. Сбросил одежду прямо на пол, включил душ и встал под
обжигающие струи.
Придя в себя, Андрей прибрался на разгромленной кухне, поставил
на плиту кофейник и попытался вспомнить события этой ночи, стыдясь
выковыривать из памяти обрывки смутных образов. Не понимая, что
произошло, то подозревая себя смертельно больным, то подозревая в
отравлении съеденную за ужином рыбу.
“Где мама”, — неожиданно спрашивает детский голосок за лобной
костью.
Кофе сбежал, шипя растекся по плите. Но Андрею было всё
равно.
“Надо к терапевту записаться, опять бессонница. Пусть таблеток
выпишет, тех зеленых, по рецепту,” — дребезжало старушечье
карканье.
“Ненавижу будильник,” — хрипел бас.
Голоса один за другим появлялись в голове и так же исчезали.
Кричали, спорили, говорили о непонятных вещах. Спутанные и
сбивчивые. Как обрывки телеграмм на взорвавшейся почте.
Проваливаясь в них, и раз за разом выныривая как пловец на
гребне волны, Андрей начал различать отдельные голоса. А следом
пришло узнавание. Вот тетя Валя с первого этажа считает оставшиеся
до пенсии деньги. Это Вадик из соседнего подъезда, комментирует
утреннюю передачу по телевизору. А томный, с хрипотцой голос —
Галка из квартиры напротив. Думает о новом хахале.
Не выдержав, Андрей бросился к входной двери. Схватил куртку,
впихнул ноги в новые кеды, смяв задники. Кубарем скатился по
лестнице. Задыхаясь, не обращая внимания на лужи, побежал в сторону
парка.