— Давай же, ну!
Голос не отпускал, давил, требовал. Чего?
— Блин.
На лицо полилась вода. Он разинул рот, пытаясь поймать холодную
струю.
— Пей, горе ты моё.
В губы ткнулся железный носик чайника. Стуча о металл зубами,
Андрей глотал живительную влагу.
— Вот, хорошо. Открывай глаза, садись.
Андрей, наконец, смог поднять веки. В сером утреннем свете
бледным пятном перед ним хмурилось лицо Хельги.
— Во что ты вляпался, зараза?
В ответ он смог только просипеть горлом.
— Вставай, а то окончательно замерзнешь. Не лето, на полу
спать.
Опираясь на руку женщины, Андрей смог подняться, сделать пару
шагов и рухнуть на старый потертый диван. Хельга заботливо укрыла
его пледом.
— Сейчас, подожди.
Она долго гремела посудой, хлопала дверцами шкафчика, и,
наконец, сунула ему в руки кружку с чем-то горячим.
— Пей, это бульон из кубика. Другого нет, извини.
Андрей отхлебнул. По телу побежало божественное тепло. Он
благодарно улыбнулся уголками губ.
— Давай, давай, до дна.
Весь день Хельга выхаживала Андрея. Водила под руку в туалет.
Укутывала шерстяным одеялом, когда его трясла лихорадка. Поила
крепким сладким чаем. Прикуривала ему сигареты — сил не было даже
на это. Подставляла треснувший красный тазик, когда его тошнило. И
ничего не спрашивала. За это он был особенно благодарен.
Только к вечеру Андрею стало лучше. Силы возвращались, он сумел
встать, одеться и выйти во двор. Уселся на лавочку и долго мял в
непослушных пальцах сигарету. Хельга тоже вышла из дома, присела
рядом и мрачно насупилась.
— Ты напугал меня. Этот звонок, ты так кричал в трубку. Я
думала, с ума сойду.
— Прости, ничего не помню. Спасибо тебе.
— Никогда больше не жри эту гадость.
— Что?
— Или ты курил это? Нюхал? Не важно. Брось эту дрянь. В
следующий раз я тебя не вытяну. Сдохнешь и всё.
— Да нет же! Ничего я не употреблял. Ты не помнишь? Приступ.
Осенью, я тогда к тебе пришел, еще ключ мне дала. Вспомни!
— Перестань! — она раздраженно дернула плечом, — Светке будешь
байки рассказывать. Думаешь, я не знаю, как человек после передоза
выглядит? Так я тебе скажу — как ты сегодня утром.
Гнев и обида вскипели в Андрее. Ударили в голову, заставляя
вскочить.
— Не веришь, да? Не веришь? Кто мне всю эту хрень про эзотерику
втирал? Не ты? А когда со мной реально случилось, ты не веришь!