Компенсация, говорил еще в ЛИМБе Захаров. Ощущается плохо, но
может спасти жизнь. Потерпишь, говорил Захаров. Когда скованная
пси-масса чувствует опасность, то пытается помочь. Не в силах
достучаться до разума, она режет гамму ощущений, сигнализируя —
берегись, сконцентрируйся! Такая вот загогулина, говорил
Захаров.
Андрей судорожно огляделся. Они были одни в пустом сквере.
— Эх, был бы твой батя жив, может, и по-другому всё получилось.
Вдвоем бы тебя вытащили. А так… Развели вас, как щенков. Пару раз
спровоцировали, наехали, вы и поплыли. Бери тёпленькими.
Слова старика зацепили, дёрнули.
— Дядь Паш, погоди. Нас подставляли специально? Это…
— Забудь. Поздно что-то менять. Не надо копаться в грязном
белье, там дерьма хватит всех закопать и сверху гору
насыпать.
Не скажет — понял Андрей. Старый хитрец, окопавшийся в своем
министерстве, знает очень много. Но делиться не будет, даже с
племянником.
— Давай о тебе подумаем. Что делать собираешься?
— Не знаю. Хотел пока не высовываться, осмотреться.
— Правильно. Ты всегда умный был. Сиди тихо, ни во что не влазь.
Обязательно устройся на работу, хоть грузчиком — чтобы тебе
социализацию зачли. Никаких, даже случайных, контактов со своими.
Понял? На километр обходи.
— Ага.
— Вот, на первое время, — старик сунул ему в руки толстый
конверт, — считай, подъёмные.
— Спасибо.
— Не за что. Я твоему отцу больше должен.
Дядя похлопал его по плечу и встал, тяжело опираясь о
колени.
— Меня ждут, к тебе на обед только вырвался. Вот номер, — он
протянул Андрею визитку, но в руки не дал, — запомнил? Это мой
запасной номер. Будет тяжело — звони.
Андрей тоже поднялся с лавочки. Старик порывисто обнял
племянника, крепко пожал руку и, не оборачиваясь, пошёл к выходу из
сквера.
Смотря вслед удаляющейся фигуре, Андрей чувствовал, как
пси-масса отпускает кнопку тревоги. К зрению возвращался цвет, на
языке появилось коньячное послевкусие. Оставалось только пожать
плечами, сунуть конверт за пазуху и пойти в другую сторону.
Старика на выходе из сквера ждала машина. Водитель
предусмотрительно распахнул дверь перед начальником.
— Куда, Павел Степанович?
— Обратно, Максим.
Развалившись на заднем сиденье, старик унял дрожь в пальцах и
вытащил телефон.
— Алло! Петр Арсенич, не побеспокоил? Как ты, будешь на юбилее?
Ждём, очень ждём. Как обычно, да.