— Наверное, вывалился из кармана, — предположила она, опускаясь
на корточки.
Перстень переливался в темноте каким-то странным светом, он
будто притягивал к себе хозяина, да и сама Маргарита невольно
трепыхнулась душой в искушении померить его.
— Ай! — вскрикнула она непроизвольно.
Перстень запламенел, синие всполохи окольцевали палец.
— Нет-нет-нет! — Маргарита в панике принялась сдирать украшение,
но вскоре поняла, что это невозможно. Огонь потух, и перстень
засиял прежним карбонатовым блеском. Он так идеально облегал палец,
что край был совсем неразличим, зацепиться ногтем было не за
что.
Жжение медленно сходило на нет, оставляя после себя лишь
покалывающее онемение. Маргарита чувствовала, как слабеют
конечности. Она сидела, поджав под себя ноги и упершись лбом в
холодную ручку ящика. Под переносицей что-то горело, бурлило, как
кипяток. Маргарита ощутила влагу, растекающуюся под носом, и
облизала верхнюю губу.
— Кровь… — выдала она на выдохе и без сил повалилась на пол.
Ей виделось, как она бьётся на рапирах с Ковалёвой и
проигрывает. Вроде бы ничего особенного — сны для того и созданы,
чтобы осмыслить реальность и все возможные стороны бытия, включая и
те, что не случились и, возможно, никогда уже не случаться в
действительности. Сны такая же тренировка для разума, как спорт для
тела. Таким образом сознание готовит нас к любому развитию событий
и как бы говорит: «Не расслабляйся. Да, сегодня тебе повезло. Но
кто знает, что будет завтра?»
Внезапно сон исказился. На месте Ковалёвой появилась другая
девушка — в пурпурной мантии. Лицо её было цвета молочного чая, с
круглыми детскими щеками, выразительными солнечными глазами и
острыми линиями бровей — алыми, как стрелы Купидона.
Своей хмуростью она явно давала понять, что настроена
недружелюбно.
В следующее мгновение обе девушки столкнулись оружиями.
Маргарита увидела, как её рапира трескается под натиском алого
меча, и отпрыгнула назад, за дорожку. Это было своего рода
осмысленное отступление: когда фехтовальщик выходит за границы
«дорожки» — игра заканчивается.
В ушах зазвенел свист. Виктор Михайлович использовал этот приём
для «дрессировки» учеников. Но во сне свист был нереалистично
затянутым, словно кто-то с нечеловеческим объемом лёгких дунул в
свисток и свистел, свистел без передышки. Маргарита заткнула уши,
поглядела на тренера и ужаснулась. Рот его… был свистком.