Лиходеев, кстати, на фоне этой беседы немного утратил своей
бесячьей жизнерадостности. Видимо, совсем не так ему представлялась
служба в доблестных рядах милиции или борьба с криминальными
элементами. Предполагаю, для того сюда и отправили фронтовиков,
чтоб укрепить, так сказать, личный состав уголовного розыска.
А вот Гольдман отчего-то вдруг уставился на меня. Уходить он
по-прежнему не собирался. Только теперь его, судя по всему,
перестала волновать судьба многострадального Воробья, но зато
сильно начало волновать мое лицо.
Я напрягся еще больше. Что, если Кабачок знает, к примеру,
Волкова лично. Сначала не понял, не разглядел, а теперь пытается
вспомнить, где они виделись и, как это обычно бывает в подобных
ситуациях, по закону подлости вспомнит.
– Миша, разговор окончен. У Воробья была возможность заполучить
себе светлое будущее, но он предпочёл светлую память. Как ты
помнишь, мы беседовали с ним три дня назад, вот в этом самом
кабинете... – Сирота снова повернулся к Гольдману, расценив его
молчаливое сопение, как нежелание закрыть обозначенную тему.
– Лев Егорыч, а шо если мы вот этого товарища не будем селить в
служебное жилье... – Выдал вдруг Кабачок, не сводя с меня глаз. –
Поглядите на его лицо.. У него же такое лицо, шо хочется спрятать
подальше кошелек...
Майор нахмурился и вслед за Гольманом уставился прямо на меня.
Сказать честно, я уже не просто напрягся, я занервничал. Все
происходящее выглядело как минимум странно, как максимум –
настораживающее.
– Миша, ты думаешь о том же, о чем думаю я? – Сирота наклонил
голову сначала к одному плечу, потом к другому, рассматривая меня
очень внимательно.
– Товарищ майор, я мог бы сказать, шо это вы думаете о том же, о
чем и я. Но мама воспитывала меня культурным человеком. Поэтому
оставим, как вам нравится. В любом случае мы точно думаем
одинаково.
– Слушайте... – Я откашлялся. – А можно было бы не говорить обо
мне так, будто меня тут нет. Это несколько неправильно...
– Товарищ майор, нам надо шо то делать с его разговором. Разве ж
это разговор серьёзного человека, которого мы сможем отправить на
дело? – Все с таким же задумчивым выражением лица спросил Гольдман
начальника отдела.
– Так... Капитан Волков, – Сирота, наконец, заговорил со мной.
Правда, уверен, дело не в моем возмущении, просто ему надоело
пялиться на мою физиономию напару со своим подчинённым. – Меняем
репертуар нашей выездной самодеятельности. Лиходеев отправится в
кабинет номер два и решит вопрос со служебным жильем. А ты
отправишься по адресу, который я тебе сейчас скажу, найдёшь там
тетю Миру, скажешь шо приехал к морю подлечить нервы. Больше
никаких подробностей. Попросишь у нее комнату. Расплатишься и
благополучно ляжешь отдыхать. Вечером выйдешь на променад,
встретимся в городском парке. Там слева от входа щикарная аллея. В
той аллее под вечер не встретишь ни одного умного