Мне нечего было сказать Данияру, ведь я ничего такого и близко не знала. Вечером он снова заставил меня поесть и выпить спиртного. Спать он лёг опять со мной, всё так же голым.
Я проследила, куда он положит пистолет, но воспользоваться им не решилась. Меня разморило от коньяка, и стало всё равно на всё происходящее настолько, что даже присутствие Данияра в моей постели больше не пугало. Стало плевать на всё: на него, на его шайку, на тех людей, что хотят зла нашей семье.
Я силой выгнал Софию на улицу, чтобы она подышала свежим воздухом. Сейчас она сидела на лавке в саду, уставившись в одну точку, будто ей вообще не хочется жить. Я наблюдал за ней, спрятавшись за дерево, и мне совершенно не нравилось то, что я видел. Вроде живая, но в то же время и нет.
Конечно, я не ждал, что София будет скакать от радости, будучи моей заложницей, но полное отсутствие эмоций в ней меня убивало. Лучше бы ревела, сука, как раньше, чем была овощем, как сейчас.
К вечеру начало холодать, а она была одета слишком легко, но ей, похоже, было всё равно. Меня же разрывало от желания снять с себя пиджак и набросить на её хрупкие, острые плечи.
Прошло две недели с тех пор, как девчонку подстрелили. Она шла на поправку, потому что я глаз с неё не спускал. Следил, чтобы отдыхала, проверял, чтобы питалась хорошо, самолично менял повязку на её руке.
Поначалу меня это дико раздражало. Моя душа отказывалась помогать, противилась этой заботе. Почему я вообще этим занимаюсь? Зачем мне это нужно?
Ответы на мучавшие вопросы я так и не получил. Мог бы поручить следить за Софией кому-то из своих ребят, хотя бы тому же Матвею, но у меня даже мысли не возникло об этом. Я хотел сам. Хотел видеть её каждую минуту, знать наверняка, что она жива, и ей ничто и никто не угрожает.
Блядский страх потерять Софию окутывал меня, стоило ей задержаться в ванной комнате слишком долго. Я не мог найти этому хоть какое-то объяснение, и это сводило с ума.
Мог часами лежать ночью без сна рядом с ней, просто слушая, как она дышит. Для чего? Какой в этом толк?
– Зачем ты её мучаешь, Даня? – раздался позади меня голос Матвея.
– Чего тебе? – буркнул недовольно в ответ.
Матвей был прав, это я мучил Софию, это из-за меня она потеряла вкус к жизни и стала равнодушной ко всему. Она даже меня перестала бояться. Рыкну на неё, а она только посмотрит грустно, а потом тяжело вздохнёт.