Кабинет главы Аврората всегда представлял собой смесь видения
множество людей — согласно неписанным правилам в него можно было
добавлять что-то своë, но вот убирать вещи предшественников было
категорически запрещено, поэтому Шак О’Нил, войдя в комнату, как
всегда попал в царство безумия.
Коричневые, кожаные, блестящие глянцем диваны, советские ковры
на полу, мрачные, изображающие римских горгулий подсвечники,
расчерченные от руки по всем поверхностям и непонятно почему
светящиеся пиктограммы и пентаграммы, выполненная в виде капель
воды люстра, бордовые, покрытые неизвестной символикой драпировки и
разбросанные по всему помещению тома и свитки (потому что ни один
человек не удосужился поставить в кабинет стеллажи) — именно в
таком окружении сидел Лорд Поттер.

Одетый в простую мантию, угрюмый взъерошенный мужчина
придерживал свои очки, всматриваясь в горы бумаг, лежащие на
низеньком японском столе между шаром для гадания, омутом памяти и
черепом буйвола, старательно выводя подписи в нужных местах.
- Ты что-то хотел, Шак? — Джеймс, ни на секунду не отвлекаясь от
работы, обратился к своему помощнику.
- Шëл бы ты домой, друг — я доделаю всë, что у тебя там
осталось.
- Ты серьëзно вышел ради этого в свой выходной?
- Нет, я вышел в свой выходной на работу для того, чтобы отец
удосужился прийти на День Рождения своего сына хотя бы к ужину.
- И ты туда же? И как вообще Бродяга переборол себя и обратился
к тебе, — удивлëнный Джеймс даже перестал подписывать
документы.
Сириус и Шак действительно годами цапались друг с другом,
развлекая весь Аврорат, пока на прошлом Рождественском корпоративе
Блэк не признался, что завидовал уровню доверия, которое показывал
Поттер О’Нилу, но при этом не давая нечто равноценное своему
лучшему другу. По-товарищески решив, что их начальник просто
немного мудак, хоть и хороший парень, новообразованные приятели
ушли пить в один из баров Лютного, наутро придя на сверхурочную
смену уже неплохими знакомыми, вполне миролюбиво общающимися
(сложно не проникнуться хоть какими-то эмоциями, когда вы оба
проснулись, страдая тяжëлым похмельем, голыми и в одной
кровати).
Тот факт, что об их дружбе знало давно уже всë ДМП, но не знал
Джеймс, лишний раз показывал его оторванность от жизни собственного
отдела.
- Просто иди уже домой, придурок. Ты сам понимаешь, что это
важно, но тебе удобнее прикрываться работой.