– Дело в том, что ваш сын вчера вечером ушёл от меня. Велел не
звонить больше. Сказал, что разводится, – объяснила я.
Рядом с свекровью плакать мне не хотелось. Хотелось выяснить
хоть что-нибудь, отбросить хоть одну версию.
– Так, он, наконец-то, решился! Какое счастье!
– Что? – затормозила я и повернулась к этой старухе.
Я притормозила у обочины и повернулась к своей прекрасной
свекрови с вопросом во взгляде.
– А что ты хотела? Неужели надеялась, что мой сын всю жизнь
проведёт, обеспечивая тебя и твоих детей? Конечно, он должен был
найти женщину своего уровня, – высказала абсолютно уверенная в
своей правоте и безнаказанности эта пожилая хамка.
Больше всего мне хотелось открыть двери и выставить её на улицу,
а не везти в свой дом.
– Вы уверены, что Алексей не вляпался в какую-нибудь историю с
бандитами или ещё что похуже? – вместо этого спросила я
побледневшую свекровь.
Вдохнула, выдохнула и повезла старушку дальше.
Значит, Лариса Васильевна ничего не знает.
Понятно.
Глупое сердце уже знало ответ, но, вопреки всему, продолжало
надеяться. Как всегда, храня в своей глубине утверждение Лёшки, что
он порядочный человек.
Так уж я устроена. Мне нужно точное фактическое подтверждение. Я
много лет прожила с фантазёром. И, по-видимому, у меня вошло в
привычку верить только подтверждённым независимой стороной
действиям и событиям.
Собственно, с приездом Ларисы Васильевны, все мои силы уходили
на погашение злости по отношению к ней. На остальные эмоции сил и
ресурсов почти не оставалось. Только сверлило в висках и сердце «Я
давно люблю другую. Ты мне надоела»...
У нас вполне просторная четырёхкомнатная квартира. По комнате
мальчишкам, наша спальня и гостиная. Заселив свекровь в гостиную, я
повезла мальчишек на занятия в спортивную секцию.
Они и сами бы прекрасно добрались, но оставаться один на один в
доме со вздорной старухой не было никакого желания.
Единственно, я спросила, надолго ли нам такое счастье? И не
получила вразумительного ответа.
Лариса Васильевна прибыла на премьеру в театр! С пафосом и
соответствующими вздохами, демонстрирующими мою пещерную
недалёкость, величаво сообщила мама моего мужа.
Благодаря своей свекрови, я возненавидела театры и
околотеатральную публику за постоянную наигранность и враньё.
Во всём. И себе, и жизни, и другим. За закатывание глаз, за
презрение к людям, не связанным с этим видом деятельности. За
снобизм.