— Беда
пришла в наш дом, Кари, — горестно
вздохнув, ответил юноша. — Одни мы теперь
с тобой на белом свете. Нет больше батюшки
и матушки. Да и мы чудом разминулись с
костлявой. — Колин потянулся ко мне,
обнял и уткнулся лицом в плечо, чтобы
не показывать бегущих по щекам слез.
Оттолкнуть
человека, который недавно потерял
родителей, у меня не хватило духу. Мы с
сестрой также рано осиротели, когда
умер наш отец и, хотя прошло уже много
лет, накатывала иногда застарелая тоска.
Чуть
помедлив, обняла Колина в ответ. Мысли
же в этот момент лихорадочно соображали,
как себя вести и что делать дальше.
Определенно,
меня здесь принимают за другого человека.
Если не ошибаюсь, за леди Кармен Хейден,
которую отравили вместе со всей семьей.
Дядька Кайриз, видя наши обнимания и
слезы, тактично отвернулся. Точнее слезы
были у так называемого братишки, а я
горевать по чужим людям не собиралась.
Своих проблем хватает, чтобы за посторонних
сердце рвать. У меня, между прочим, жизнь
улетела под откос. Бизнес Галка на пару
с изменником-мужем оттяпала. Квартиру
мы с Родионом вместе в ипотеку брали,
но оформляли на него, потому что на тот
момент по фирме куча долгов на мне
висела. Ничего, постепенно выплатила
кредиты, дела в гору пошли, не бедствовала.
А что на мужа имущество оформила, так
ведь одна семья была. М-да, была. Кроме
машины, кое-какого золотишка и счета в
банке ничего у меня не осталось.
Ну,
ничего! Я еще докажу им всем… ох, ё! — в
поле зрения попали собственные босые
ноги, выглядывающие из-под длинной
плотной ночнушки. Неделю назад только
маникюр делала, и накануне мозоль новыми
туфлями натерла. Да и себя-то я всяко
узнаю, привыкла же за столько лет. Но
вот те пальчики, которыми я сейчас
активно шевелила, они же… детские
совсем. Ну, то есть, маленькие. Ноготочки
аккуратно подстрижены, кожица на ступнях
розовая, да и щиколотки можно ладонью
обхватить. — А руки? — подняла вверх
одну и покрутила перед глазами. —
Изящные, тонкие с просвечивающимися
венками сквозь бледно-розовую кожу.
— Дайте
мне зеркало! — пискнула, как теперь уже
поняла, не своим голосом. Так-то я и
гаркнуть могла на подчиненных, и крепким
словцом приложить, если потребуется, и
песни в караоке без микрофона горланила.
А сейчас не голос, а шепот умирающего
лебедя.