А я… А я привык к тому, что я хёвдинг. Теперь ульверы были
только моими, и дело даже не в Скирировом даре. К нему я смог
прикоснуться недавно, всего месяц-полтора назад, и всякий раз меня
обжигало болью, ничуть не меньшей, чем прежде. Просто я привык.
Тулле сказал, что мне будет легчать с каждой полученной руной, вот
только руны с моим условием с каждым разом добывать всё сложнее. За
весь долгий путь от Раудборга до моря я ни разу не встретил никого
сильнее себя, с кем можно было бы подраться. Нет, в Холмграде,
конечно, были хельты, но не набрасываться же мне на всякого, кто
может одарить меня благодатью? Хватит мне врагов и в Раудборге. А
вот встреченные нами твари и разбойники не сумели перебраться через
десятую руну.
Я начал понимать, что мое условие тяжелее, чем у Сварта, Альрика
и даже Свистуна, особенно теперь, когда я уже стал хельтом.
***
Два дня пролетели быстро.
Мы даже не пристали на ночь к берегу, а лишь убрали весла и
парус.
Что меня поразило в здешних водах помимо жары, так это обилие
кораблей. Почти все время либо впереди, либо позади мелькали чьи-то
паруса. Сновали рыбацкие лодки, спешили живичские ладьи, а один раз
мимо прошло огромное судно с двумя рядами весел, высокой палубой и
двумя площадками на носу и корме, откуда на нас посматривали
лучники. С такой высоты наш драккар и мои хирдманы были у них как
на ладони.
Я попытался посчитать количество весел, чтобы понять, сколько же
там воинов, но Хотевит сказал, что в Годрланде на веслах сидят
рабы, причем не только безрунные, а всего на дромоне обычно две-три
сотни человек.
– Как же они доверяют грести рабам? А если рабы набросятся
на них?
На Северных островах трэлей не допускали до вёсел. Считалось,
что если вдруг такое всё же произойдет, то трэля до́лжно
освободить.
– Тут много чудного для нордов. Потому я и прошу не
вмешиваться ни во что, даже если тебе покажется, что это
несправедливо или неправильно, – еще раз напомнил
Хотевит.
– Что к примеру?
– К примеру, если увидишь, как кто-то бьет
женщину.
Я пожал плечами. Никогда и не подумал бы лезть в такое. Мало ли,
вдруг это муж поучает жену или рабыня провинилась.
– Или если увидишь норда в цепях. Или если ребенку на
твоих глазах отрубят руку. Так-то в Гульборге много иноземцев,
никто не удивится при виде нордов. Кого только тут не встретишь! Но
безъязыких часто обманом делают виновными и забирают у них всё
вплоть до свободы. Здесь рабом может стать любой, даже
хускарл.