- Ты тоже
читал этого островитянина? – удивилась моя подруга.
-
А?
- Шарль
Додсон. Это цитата из его сказки «Алиса в Стране Чудес», – пояснила
Света.
- А разве
её не Кэррол написал? – почесал я затылок.
- А, это
псевдоним! – отмахнулась девушка. – Он его взял, чтобы не испортить
себе репутацию. Ну как же, знаменитый математик и философ,
профессор и диакон Оксфордского университета пишет детские сказки…
Невместно, видите ли, столь уважаемому лицу заниматься таким
легкомысленным делом. Эти островитяне такие смешные! Порой даже не
верится, что они один народ с материковыми французами. Те хоть и
жадны порой до изумления, да и юмор у них бывает... туалетный, но
подобную ерунду ущемлением достоинства не посчитали бы точно.
Наоборот, в метрополии своих писателей любят и ценят. Будь то
созерцатели[2] или беллетристы,
сказочники или журналисты. А уж к какому сословию они принадлежат –
дело десятое. Островитяне же… нет, ты представляешь, они серьёзной
литературой считают побасенки, в которых местная знать описывает
события и случаи из своей реальной жизни, подчас весьма
неприглядные! И чем завуалированнее будет подана история, тем
лучше. Ну, бред же! А действительно талантливых писателей
шельмуют... вот и пришлось Шарлю Додсону взять псевдоним. Говорят,
по совету своего первого издателя, каледонца Эдмона
Ятса.
- Ой-ёй...
Светочка, солнышко! Слишком много информации… – я схватился за
голову в деланном ужасе. Но, заметив взгляд подруги, улыбнулся. – И
откуда ты о них столько знаешь-то, а?
- Интересно
было, – пожала плечами девушка. – Мне мама в детстве читала сказки
про Алису, потом я подросла, перечитывала их сама, пожелала найти
другие произведения Додсона, да и о самом писателе хотелось узнать
побольше. Вот, например, ты знаешь, что он даже к нам в Россию
приезжал? И его здесь, между прочим, принимал митрополит
Новгородский и всея Руси Филарет! Додсон даже дневники оставил под
названием: «Дневник путешествия в Россию одна тысяча восемьсот
шестьдесят седьмого года»… Ну, они же ведут исчисление от Рождества
Христова, потому и год такой... Самое забавное, что это вообще была
единственная поездка Додсона за пределы родного острова. Больше он
никогда никуда не ездил.
Я слушал
Свету, прижимал её к себе и всё больше убеждался, что девчонка
просто боится. Боится и заговаривает зубы, чтобы только не думать о
происшедшем с нами казусе... А ведь так и до полноценной истерики
недалеко. Я обнял её за плечи и бросил взгляд на двухвостого. Тот,
оторвавшись от вылизывания опустевшей кастрюли, ещё четверть часа
назад полной ухи, тихо муркнув, скользнул Свете на колени и
умиротворяюще затарахтел. Пальчики девушки вцепились в его шерсть,
а сама она уткнулась носиком мне в плечо и тихо-тихо
заплакала.