Когда вода скрыла меня с головой, я был зарыт по колено.
Гостеприимная земля Доминики не желала отпускать меня. Перед
глазами пошли круги от нехватки воздуха, но всё-таки я успел
вырваться из смертельных объятий этого берега.
Я выскочил из ямы, как ужаленный, вдохнул свежего морского
воздуха и плюхнулся на водную гладь, сжимая в руке оставленный мне
пистолет. Теперь вода не пыталась убить меня, а только лишь
убаюкивала, качая на волнах. Меня вынесло на берег.
Проснулся я только к вечеру. Даже не верилось, что я жив, и в
очередной раз выпутался из скверной истории. Теперь оставалось
только выйти к людям и выбраться с этого клочка суши.
Тропический ливень хлестал как из дырявого ведра, от земли
поднимался пар. Низко висящие тучи скрывали за собой горы,
занимающие большую часть острова. Море, бывшее спокойным и тихим
сегодня утром, теперь бушевало, поднимая огромные волны. Если бы
меня закопали сейчас, то не осталось бы никаких шансов.
Я ещё раз огляделся и осмотрел себя. Руки-ноги на месте, с собой
только пистолет с промокшим порохом, пустая фляга и штаны с
рубахой. Проклятые мятежники не оставили мне даже сапог. Я вздохнул
и отправился вдоль берега. Подниматься в горы без мачете и
проводника-индейца казалось совершенной глупостью.
А где-то вдалеке, на волнах Антильского моря, качался мой бриг,
'Удача мертвеца', на котором я грабил испанцев последние несколько
лет. Верная команда и надёжные офицеры, побывавшие со мной в
десятках сражений, отвернулись от меня сразу же, как только
наступила чёрная полоса. Последние месяцы на горизонте не
попадалось ни одного судёнышка, и первый же испанский галеон,
который мы взяли на прошлой неделе, оказался пустым как барабан. У
команды мы забрали оружие и личные драгоценности, а у капитана я
обнаружил неплохой сборник Аристотеля, который взял себе. Как
оказалось, зря. Старпому нужен был только повод, чтоб обвинить меня
во всех смертных грехах. Несомненно, сейчас его выбрали капитаном,
и он идёт куда-нибудь подальше отсюда и поближе к испанским
колониям.
Дождь промочил меня до нитки, а от душного тропического воздуха
болела голова. Но я упрямо шёл вдоль берега, изредка чертыхаясь,
когда под ноги попадались острые камни или ракушки. Солнце давно
село, луна скрылась за чёрными тучами, и мне приходилось идти почти
вслепую. Желудок недовольно бурчал, проклятые мятежники вытащили
меня из каюты ещё до завтрака. А идти ночью в джунгли, чтоб
пособирать какие-нибудь плоды - ещё глупее, чем идти ночью в чужое
поселение без денег и оружия. В конце концов, я отошёл от воды,
улёгся прямо на голую землю и попытался уснуть.