В поселении меня первым встречал не
народ, сидевший по домам в холодную пору. Первым меня встретил
сарай из горбыля, где лежало больше тысячи подсочников. Если всё
пойдёт замечательно, то уже к осени мы наберём хотя бы десять бочек
живицы. Они по стоимости примерно равны пяти бочкам хорошей
строительной смолы. Если перегнать живицу в канифоль да древесный
спирт отделить, он же скипидар – вот тогда было бы намного
выгодней. Но на это нет ни оборудования, ни средств, ни свободных
рук.
За воротами поселения детвора носилась
оголтело, кидаясь снежками. На одном из веточных заборов рыжим
вздувшимся шариком сидела Веснушка, котик сирот. Нахохлившись, она
посматривала на детвору и стоявший недалеко снеговик. Заметив меня
– ребятня притихла, поклонилась. Я спрыгнул с лошади и поманил их к
себе. Кому пять, а кому все двенадцать лет, но лица детей
моментально просияли, когда в моих руках оказался небольшой мешочек
с шишками, собранными ещё летом у флиски.
За прошедшие месяцы внутри поселения
женщины навели не только порядок, но и поставили широкийстол. Даже
в холодные дни они собирались все вместе, когда ручными жерновами
мололи муку. Сейчас стол был припорошен снегом, женщины сидели по
домам, кроме жившей у Силиски троицы. Три новых души родилось с
лета: в сентябре мальчик у Мурнира, потом невестка Гангиса дочь
родила, а месяц назад и семья Неяла пополнилась сыном.
Я на минуту заглянул к Силиске,
справиться за здоровье женщин. Рисарка вся аж обомлела от радости,
когда меня увидела. Она настойчиво приглашала меня внутрь, чаю
испить, и рожениц своим вниманием порадовать – но я отказался,
опасаясь заносить уличный холод. Я лишь хотел узнать, как роженицам
было спать на подушках из пуха ямары. Силиска с самой честной
интонацией ответила, что лучшей набивки для подушек не сыскать.
Лишь уточнила, действительно ли я хочу все эти подушки передать в
целебню. Но я был, есть и буду непреклонен в желании подражать
столице. В тех целебнях больные, если смогут прорваться, спят на
самых чистых тканях, едят самую вкусную пишу и, вообще, живут лучше
императора.
В отдельном доме, где жила свояченица
старика Углича с двенадцатилетней дочкой, помимо удачно
пристроившегося Танила, дежурившего в остроге – стояли три бочки с
интересным содержимым. Углич радостно открыл одну из бочек и чутка
зачерпнул содержимого. Напиток пах старым ржаным хлебом, а на вкус
– кислые щи с луговой травой вместо капусты.