– Что это будет? – полюбопытствовала
Салли.
– Лапша! – объяснил я.
4.
Обедали мы втроем. К полудню проведать старшую сестру явилась
Нэнси. Как не трудно догадаться, истинной причиной ее прихода стало
любопытство. Нэнси оказалась плотно сбитой, круглощекой девочкой с
большими синими глазами под пушистыми ресницами. Таких детей
изображают на обертках конфет: их вид вызывает умиление и желание
потискать. Я это желание сдержал и ограничился тем, что усадил
Нэнси за стол. Разлив лапшу, я бросил в миски девочкам поросячьи
ножки, себе на правах хозяина забрал голову. Каждому вдобавок
предложили по ломтю хлеба и деревянной ложке. Нэнси зажала ее в
кулачке и погрузила в варево. Ела она сосредоточенно, не забывая
дуть на горячее, и с хлюпаньем втягивала в ротик разваренную лапшу.
После того, как варево кончилось, Нэнси отложила ложку, и взяла
поросячью ножку. Обгладывала она ее деловито, выгрызая острыми
зубками хрящики. В этот момент на стол вспрыгнула Мирка.
Салли испуганно замерла, но Мирка не обратила на нее
внимания. Она сходу направилась к Нэнси. Девочка подумала и
протянула горностайке обглоданную ножку. Мирка фыркнула и, шагнув
ближе, слизнула со щеки Нэнси потек жира. Салли испуганно открыла
рот.
–
Не бойся! – шепнул я. – Мирке нравится Нэнси. Она хочет
подружиться.
В
подтверждение моих слов Нэнси попыталась схватить Мирку. Та
отпрянула и затанцевала, стрекоча и подпрыгивая. Затем спрыгнула на
пол. Нэнси полезла следом.
–
Доешь! – обеспокоилась Салли.
–
Не хочу! – объявила Нэнси. Мирка поощрительно стрекотнула и
устремилась за дверь. Девочка побежала следом. Покончив с едой, мы
вышли во двор и застали веселье. Нэнси гналась за Миркой, а та,
делая вид, что испугана, убегала. Оказавшись у забора, горностайка
оборачивалась, выгибала спину и начинала грозно шипеть. Нэнси
вскрикивала и убегала. Мирка, тявкая, гнала ее в противоположный
конец двора, где роли менялись. Все это сопровождалось визгом,
криками, стрекотанием и чириканьем. Наконец Нэнси запыхалась и
присела на чурбачок. Мирка вскочила ей на колени, и девочка
принялась ее гладить. Горностайка зажмурилась и вытянулась.
–
Видишь! – сказал я Салли. – Совсем ручная.
–
На меня шипела! – не согласилась служанка.