Сиротский приют, куда их с Анри отправили сердобольные родственники, ютился на окраине в нищем и опасном райончике, который дважды в год топило из обеих рек, протекающих через город. Стерегли сирот за семью замками, ведь многие хотели сбежать от долга и попытать счастье на улицах, так что голытьба Перетечья в Верхний город никогда не забредала, а если бы появилась, так каждый дворник погнал прочь от крыльца, чтобы не смущали своим убогим видом господ и не пугали служанок.
Но когда-то Тереза с Анри жили здесь, в Верхнем городе, где дома были каменными, ровненькие заборы коваными, улицы мели каждое утро, и были они широченными — чтобы и кеб проехал, и автомобиль. Они жили где-то тут, в большом доме с мамой и папой. У них были деньги, и у Терезы была гувернантка, а у Анри домашний учитель и наставник. Тесс ходила в школу для маленьких леди, умела читать, писать, играть на фортепиано, вышивать красивые картинки и делать самый изящный книксен. А еще у нее были платья. Много-много красивых платьев с тесьмой, кружевами и жемчугом. И куклы. Фарфоровые сокровища в пышных оборчатых юбках с голубыми глазами и изогнутыми ресницами, которым она плела косы в часы безделья.
А потом отец купил новое изобретение «автомобиль» и повез всю семью кататься. Что-то сломалось, и машина врезалась в дерево. Родители погибли на месте. Анри защемило ноги и сломало спину, а Тереза отделалась парой царапин. Из родни нашлись ушлые внучатые племянники бабушки, которые быстренько прибрали все имущество к рукам и сплавили сироток в приют с глаз долой.
Тереза все отлично помнила, но это доставляло такую боль, что она гнала мысли прочь. Нечего думать об этом. Нужно думать о том, как распорядиться тем, что судьба подарила ей и что пока не смогли отобрать. Внешностью.
Тереза очень смутно представляла, что именно старуха Харт продает. «Твое тело» — бросила она, и Тереза недоумевала, как это можно продать ее тело? Оно же ей самой нужно вообще-то!
«Ляжешь на спину, закроешь глаза и все» — обнадежила ее Харт, когда Тереза подписывала документ. — «Делов-то».
Тесс приблизительно представляла, что ей предстоит, ведь у нее были уши и глаза, а все взрослели и страшно интересовались противоположным полом.
Она пару раз целовалась, но относилась к этому как к подачке, которую она кидает парням, ради того, чтобы что-то получить: больше углей для грелки в их с Анри комнату, вкусную булочку, второе теплое одеяло или новый кусок мыла. Она подставляла губы, закрывала глаза и терпела неясные, довольно утомительные поцелуи всех этих мальчишек, которые мнили себе, что она сражена их неотразимыми чарами. «Право первой ночи» представлялось ей чем-то таким же утомительным, не слишком приятным, но в общем-то терпимым. Тесс не собиралась упустить шанс расплатиться с долгом и заиметь деньги на первое время их с Анри жизни. А если повезет, то и алихимические препараты можно заказать. И если ради выздоровления брата нужно «лечь на спину и закрыть глаза», Тесс была готова сделать это.