Дверь в спальню резко раскрылась, являя герцога Гренстона, из-за плеча которого выглядывал король Вульфрик. Ещё какой-то рыцарь пьяно висел на второй руке мужчины и предлагал помочь.
— Я сказал, что вам здесь делать нечего, — не оборачиваясь, герцог Гренстон бросил всем, кто был за спиной и напирал, чтобы ввалиться в комнату и смутить молодую супругу. Женщины поторопились покинуть покои, взмахивая руками, как крыльями, и прогоняя бузотёров. Пошлые выкрики, смех, всё походило на безумную какофонию.
«Неужели это у всех так? Или только мне повезло?» — подумала Лиссандра, замерев сусликом на своём месте.
Но вот герцог увернулся из цепких рук и с громким стуком закрыл дверь перед носами любопытных. Для надёжности ещё и щеколду задвинул.
Наступившая тишина оглушила и зазвенела другими звуками. Вот Эрик прошёл к креслу и тяжело в него упал. Потянулся к столику и, взяв кувшин, стал пить прямо из горла, громко сглатывая. Лисса приспустила одеяло до подбородка, наблюдая за мужчиной. Тот сидя начал расстёгивать мундир. Неторопливо и при этом пристально глядя в сторону девушки. Казалось, он решал сложную задачу. Никакого веселья на его лице больше не было.
— Не поможешь мне снять сапоги? — вдруг обратился он к ней. И Лисса закивала, тут же смело отбросила одеяло и в несколько шагов подошла к супругу, приседая возле его ног. Она и забыла, что рубашка по сути не скрывает её обнажённого тела.
Кожаные высокие сапоги поддались с трудом, но Лисса справилась и даже больше. Намочила ткань, оставленную возле таза для умывания, и обмыла его ступни. Оба молчали, но неловкости не было. Как обычно, простые действия Лиссандру успокаивали больше, чем многочасовые разговоры.
Стоило ей закончить, как Эрик резко поднялся, поднимая её за плечи и подхватывая на руки. От неожиданности девушка пискнула и обхватила крепкую шею супруга.
Света от оставленных в комнате свечей в канделябрах было достаточно, чтобы видеть лица и выражение глаз. На Эрика смотрели два испуганных зелёных омута. Жена на его руках казалась маленькой и беззащитной, совсем не такой, как со всеми остальными. С ним она была иной. Не ершистой, покладистой. И это удивляло. Знал же, что она ещё та язва.
Возбуждения он сейчас не чувствовал. Ум не был замутнен хмелем, в крови не бродил азарт, как после сражения. Но тем интереснее было узнать, что за Рыжее чудо ему сосватал брат.