— Прости,
пришлось тебя оттащить, — устало присела на край кровати девушка. —
Согласись, лежать рядом с тремя покойниками как-то
стремно.
— Тремя?
— нахмурился я. — Могу предположить, что громила и Сизый расстались
с жизнью от моей руки, но Сазана-то получается ты
завалила.
—
Вариантов не было, — вздохнула та, кому только на балах блистать,
да глазки кавалерам строить. — Или не помнишь, что
стреляла?
— А ты
вообще кто? — спрашиваю, прикидывая, а не выдавить ли пулю со
стороны спины.
— Мария
Валерьевна Вертлугина, слышал?
— Гм,
что-то знакомое, но не более того, — чуть отрицательно покачал
головой.
— А ты не
представишься? — поспешно уточнила Мария, а потом криво улыбнулась
и продолжила: — Прости, но хочу знать, по кому свечу заказать и
благодарить.
— Думаешь
не выкарабкаюсь? — усмехнулся я.
— У тебя
огнестрельное ранение, пуля, если не ошибаюсь, пропитана
двухкомпонентным ядом. Это тебе как зельевар говорю, — она криво
улыбнулась и печально вздохнув, продолжила: — Отец приучил, чтобы
клиентам говорила правду.
— И
сколько мне отводишь? — поинтересовался я, теперь понимая почему
душа парня источилась и растворилась в небытие.
—
Максимум пару часов, — посмотрела на меня зеленоглазка.
И надо же
такому случиться, что мне, старому цинику, до боли в скулах
захотелось ее поцеловать. Нет, не раздеть и не заняться любовью, а
именно смять губы и попробовать их на вкус.
— Пару
просьб выполнишь? — улыбнулся я, а потом спохватился и
представился: — Прости, Александр Иванович Воронов, лишенный всего
и даже графского титула.
— Точно!
А я все ломаю голову, почему твое лицо такое знакомое! —
воскликнула моя собеседница. — А что за просьбы? Сообщить
кому-нибудь о твоем состоянии?
Поднял
руку и загнув один палец сказал:
—
Поцеловать — раз, а потом помочь добраться до квартиры. Там и сама
утра дождешься, вряд ли следует ночью по этим местам ходить.
Кстати, так и не понял, чего ты от Ульриха-то хотела? Болен
кто?
— Отцу
плохо, — призналась девушка и нахмурилась. — Приступ у него, а все
лекарства остались в столице, нас же оттуда с волчьим билетом
изгнали. Высочайшее повеление, удалиться из Москвы за два часа на
расстояние не менее ста километров, а потом ждать, где отцу
дозволят работать.
— А он у
тебя чем занимается? — поинтересовался я.
— Так ты
и в самом деле не знаешь, кто я такая? — поразилась
Мария.