Обо всем этом как раз и размышлял Алексей, глядя, как
проплывает мимо не столь уж и далекий берег.
Вдруг вспомнилась Катя. Катя-катерина… Ляшин и сам не
ожидал, что его так зацепит эта немножко странноватая девчонка. «Я
тоже одна приехала. С подружкой хотели, но она не смогла. А путевка
пятьдесят шесть тысяч! Не фиг-то и деньги, но… все равно
жалко!»
Пятьдесят тысяч ей не деньги… Кто ж ты такая-то, девочка?
Может быть, это тебя хотели украсть? Тогда уж точно был бы выкуп.
Вдруг вспомнилось, как катались в Аланье на «паровозике». Потом ели
мороженое у пригородной автостанции, за мечетью. Ждали автобуса.
Откуда-то вдруг вывалила целая толпа школьников в одинаковых
бордовых джемперах со школьной эмблемой. Мальчишки выглядели точно
так же, как их европейские сотоварищи, девчонки же – по-разному.
Кто-то – с непокрытой головой, в коротких юбочках и гольфах, а
кто-то – в джинсах и в плотных платках. Все – и в юбках, и в
платках – громко переговаривались, смеялись, и ели мороженое.
Сидевшие на лавочке у мечети аксакалы в чалмах замечаний молодежи
не делали, наоборот, одобрительно кивали и улыбались.
- Здесь, в Аланьи, известный физико-математический лицей,
- глянув на подростков, пояснила Катя. – Самый крутой в Турции, я
читала. Называется лицей Фен.
Физико-математический лицей… А не было ли тогда, вечером…
Точно! Двое подростков на скутерах! В темных противосолнечных
очках. Точно, турки! Номера турецкие. Мальчишка лет четырнадцати, в
джинсах и черной майке с логотипом известного турецкого рокера
Теомана и тоненькая темно-русая девчонка такого же возраста. Только
не в джинсах, а в шортах и черных гольфиках. А на майке –
«Анатолийский рок-фестиваль». Подростки тогда остановились у
поворота. Вернее – стояли. В руках у парнишки Ляшин еще заметил
какой-то непонятный прибор, чем-то похожий на винтажный проектор
для диафильмов! Еще пошутил – мол, гиперболоид инженера Гарина. А
что если… Если эти вундеркинды из физико-математического лицея
взяли да порвали время? С помощью того непонятного прибора. Ох,
недаром детишки тогда так озирались… недаром!
Тьфу! Пленник потряс голос – ну и мысли! Все с усталости да от
нервов. Про побег надо думать - не пора ли рвануть? Напильником он
воспользовался, как смог – подпилил звено цепи так, что только
рвануть осталось. Улучив момент, улыбнулся Никодиму, мигнул. Тот
отрывисто кивнул – понял. И тоже улыбнулся в ответ.