– Что — «лук»? – непонимающе спросила я.
– Ты его терпеть не можешь, – стукнул кулаком по столу старик. – Ты бы в жизни не стала его есть! И никогда бы не добавила в суп, хоть трижды упади на голову! А мед?! Помнишь, что было с медом!
Я закусила губу, понимая, что выдала себя по всем фронтам. Мне-то неизвестны тонкости жизни Элоизы. Лишь обрывки последних минут да капли ностальгии от этих мест. Больше ничего.
Не могла даже представить, что мы с Элоизой такие разные. Надеялась, что старик спишет какие-либо изменения на сотрясение дочери, но нет. Он догадался. Я оказалась совсем другой.
– Давай спокойно погорим, – примирительно произнесла, протягивая руку.
– Нет! Вон! – старик резко махнул в сторону двери. – Пошел вон отсюда, перевертыш!
– Перевертыш? – искренне изумилась я.
– Так точно внешность могут воспроизводить только перевертыши. Я позову охотников, и они быстро шкуру с тебя сдерут!
– Не надо, – испугалась я и встала со стула.
– ВОН! Пошел ВОН! Убийца! Монстр!
Теряя равновесие от столь неожиданного поворота событий, я быстро направилась в сторону двери, спотыкаясь о мебель.
Старик продолжал кричать проклятья мне в спину, постепенно захлебываясь словами.
Выскочив из дома, я помрачалась в сторону моря, а потом и вдоль берега. Шум воды заглушил крики мужчины, а я бежала, подхватив платье руками. Холодный воздух разрывал легкие, а галька разъезжалась под ногами. Волны громыхали сбоку. Очень близко, но из-за темноты не видела края. И бежала, боясь, что вот-вот волна накинется на меня и погребет под собой.
Отбежав достаточно далеко, остановилась и, тяжело дыша, обернулась. Вроде бы я бежала бесконечно долго, но на самом деле оказалась на так далеко от хибары. Видела даже огонек от свечи, стоящей у окна.
На темнеющем небе едва проступали очертания деревни, позади которой по-праздничному сверкал город и замок на самой вершине.
Сейчас особенно четко осознавала, что я нахожусь глубоко во мраке, а жизнь там – наверху. И добираться до нее так долго и тяжело.
И сейчас я оказалась еще дальше.
Старик мне не отец, но он единственный, кто был дорог Элоизе. И я не могу вот так просто уйти и бросить его одного. Пусть даже не являясь его дочерью.
Поколебавшись, я неторопливо направилась обратно к хижине. Знаю, это глупо. Ведь старик действительно, чего доброго, позовет охотников. И тогда прощай, моя вторая жизнь. Но и бросить рыбака не могу. И выбраться самостоятельно из этой не в силах.