В самый разгар уборки явилась Вирорайя со своими чадами. Гингивера попыталась для приличия расчепушить прилизанные с утра вибриссы, но махнула псевдорукой. Подруга и не такой её видала.
– Как жизнь, Верунь? – радостно гаркнула гостья.
Воспитанные детишки, не дожидаясь указаний, с гиканьем помчались громить островки порядка, возведённые вылупленцем. Гингивера умилённо наблюдала, как Райкины отпрыски бегают по стенам, потолку и полу, роняют стоявшее и разносят лежавшее, бросают лёгкое и опрокидывают тяжёлое. «Неужели и мой таким когда-то будет?» – подумала она, нежно тыча малыша между пластинами панциря. Увидев гостей, Грюк полусъёжился и завёл противные куксливые завывания, настолько размеренные и мелодически организованные, что у счастливой мамаши заныли все суставы членистых ног.
– Потихоньку, – булькнула Гингивера, тысячей уловок пытаясь привести мелкого в адекватное состояние.
– А, это он арии исполняет, – уверенно заявила подруга. – У него остаточная память ещё не зарубцевалась. Дай сюда мальца.
Уже через минуту Грюк пищал, кричал и заливался, как и положено здоровому, активному малышу. Гингивера смогла, наконец, выдохнуть. Она всегда рада была визитам подруги, тем более что с появлением вылупленца жизнь стала до ужаса монотонной. А Райка, ко всему прочему, умела обращаться с молодняком, и её детишки всегда приносили с собой приятные ералаш и шум. Только вот очень уж Вирорайя увлекалась одной мистической теорией.
– Как здорово, что вы зашли! Я так вымоталась, уже молчать готова.
– Ну а зачем ещё нужны подруги? Давай, я послежу за Грючиком, а ты пока делами займёшься. Могу с готовкой ещё помочь, только скажи, что и где.
– Спасибо, ты не представляешь…
Гингивера принялась за работу, одновременно стрекоча о своём чаде. Райка понимающе потряхивала вибриссами, не забывая перенаправлять мелких, когда те совсем заигрывались.
– Спит всю ночь, паразит такой. Не знаю, что с ним делать. Может, кому знающему показать?
Подруга заверила, что это обычное явление, скоро пройдёт. Мимоходом подсунула мелюзге пару молоточков, и те упоенно принялись крошить глиняные черепки, оставшиеся с ужина. Грюк посмотрел на старших и тоже заинтересовался. Тем временем его мама привела себя в порядок: поцарапала чешуйки, обмазала грудь пеплом и грязью, растрепалась, как следует покаталась по полу. В таком виде и оплодотворителя встречать не стыдно.