– А недавно даю ему немного камешков, песка, битого стекла. Учила разбрасывать. Он чуть-чуть побросал, а потом сделал ямку и туда всё сгрёб. И сверху ещё присыпал! Ну ты представляешь? – Отдуваясь, молодая мамаша от души разлила по полу большущий чан заилевшей пахучей водицы. – Слизь у него уже как у взрослого, но морфировать пока не может. И знаешь, падать прямо-таки боится! Уж я его роняю-роняю… А то панцирь неправильно сформируется, как потом конечности отращивать?
– Да ладно, мои в таком возрасте тоже особо падать не хотели, и ничего. Лырра уже ложноножку выпучила на днях! – похвалилась Райка.
Детишкам наскучили глиняные крошки, они окунулись в яму с лавой и принялись рьяно плескаться, вереща всё громче. Оранжево-чёрные капли так и плюхались вокруг. Может, Грюк чему научится? Что ни говори, молодняк у Вирорайи воспитан просто идеально.
Гингивера занялась ежедневной перестановкой, сгоняя пыль в роскошные клоки и то и дело тараня мебелью стены. Трещины изящно ползли вверх. Завтра она с особым удовольствием будет их замазывать, а потом делать новые.
– Ест нормально, но ни разу даже не испачкался. Всё жду, когда он уже в ум войдёт, объясню ему, что маму надо всю забрызгать едой в знак того, что тебе понравилось, – продолжала хозяйка. – Начинает говорить на своем языке. Знаешь, такие странные и смешные звуки! Недавно выдал: «Аррр-кхи-теххх-тур».
– Хо, мои тоже чего только ни говорили! – поделилась Райка. – Помню, Квык как-то сказал: «Три-чшья-кофф-ка». Неделю, наверно, повторял. Это, безусловно, память о прошлой жизни.
Гингивера не дала подруге свернуть на любимую тему. Предложила ей немного дымящейся слизи вылупленца. У Грюка она была уже тёмная, густая, духовитая, а целебные свойства растерять ещё не успела. Райка с удовольствием выпила. Грюк глодал обеденную плиту, Лырра закапывала попискивающего брата в песок.
– Я всё пытаюсь следовать твоему совету, что вылупленцу не надо мешать, что надо дать ему самому развиваться, но это же просто щчвет-и-прокхлада… – пожаловалась Вера, замачивая гору одежды в нефти. От неё замечательные пятна и разводы. – Оставила его на пару минут, уж не помню, чем занялась. Смотрю, а Грюшка отполировал кусок пола от входа и до лавовой ямы. Так ровно, что смотреть больно. Ну ты представляешь? Шестнадцать псевдорук отрастила, и то еле справляюсь.