— Я выкупил тут дом в конце улицы, прошу всех претенденток на мою фамилию заходить в гости. Пообщаемся, узнаем друг друга получше, а в конце лета одна из вас покинет Ольховку моей женой.
— Чур, я первая! — выкрикнула Кузьминична, своими словами заслужив много удивлённых взглядом. — А что? Я женщина свободная, мужа уж два года как схоронила! И верная я. Кого хошь из меня лепи за свои деньги: хоть царицу, хоть императрицу! А молодым девкам я еще фору дам!
Её речь потонула в дружном хохоте, но Тарас Богданович не смутился.
— Тогда всех желающих жду после обеда с визитом у себя.
Он продолжал что-то ещё говорить, весело перекрикиваясь с деревенскими. Марьяна же, снисходительно улыбнувшись их перепалке, поудобнее перехватила корзину, которую до сих пор продолжала держать в руках, и, расталкивая людей, скрылась за их спинами, успев поймать перед уходом удивлённый взгляд водителя.
Вернувшись домой, она поставила корзину на деревянный пол, а сама устало опустилась на табурет. Кое-где ещё виднелись подсыхающие лужицы воды, хотя, казалось бы, тщательно вытирала их. Трубы лопнули этим утром без предупреждения и объявления войны, когда Марьяна запустила стирку. А ведь ещё недавно она радовалась покупке стиральной машины, на которую копила несколько месяцев: на зарплату сельской учительницы особо не разгуляешься. И зачем ей теперь эта машинка? Ей сейчас впору по старинке на доске в тазике стирать! Трубы чтобы купить, это надо в город ехать, а автобус только по выходным ходит. Да и как она сама трубы-то повезёт? А как она их выбирать будет? Одна надежда, что дядя Ваня недолго в запое пробудет.
Эх, ведь догадывалась, что рано или поздно это произойдёт. Сам дом уже старый был. Достался он Марьяне от бабушки с дедушкой. Девушка, конечно, старалась в меру своих сил содержать его, но как же здесь не хватало мужских рук. И крыльцо починить надо, и дверь входная уже покосилась, окно на веранде вот треснуло, а уж в огороде сколько дел!
Подумав, Марьяна прошла в небольшую спаленку, взяла с комода старенький мобильник и позвонила родителям, жившим в соседней деревне.
— Алло, мам, привет!
— Привет, Мань, — ответили в трубке. — Как дела?
— Неплохо, — вздохнула Марьяна. Она не любила, когда её имя так сокращали, но объяснять что-то матери было бесполезно. Та соглашалась, но быстро всё забывала. — А у вас?